— Ха-ха… Я даже не знаю, что сказать. Мы намеренно сделали это? Какое безумное заявление. Похоже сестра президента студенческого совета может лишь нести чушь.
— Судо-кун стал жертвой, как и заявил свидетель. Прошу не перефразировать мое заявление.
От класса С послышались выкрики.
— Что за чушь? Я здесь жертва!
Судо тоже поднял голос. Возражения лились с обеих сторон. Все понимали, что так к решению не прийти.
— Достаточно. Это лишняя трата времени.
Хорикита Манабу посмотрел на нас.
— Видно, что каждая сторона придерживается полностью противоположного мнения другой. В таком случае, кто-то из них нагло лжет.
D или C? Какой из классов пытается обмануть школу? Если ответ будет найден, наказание будет гораздо более жестоким.
— Я спрашиваю вас, класс C. Вы солгали нам сегодня?
— К… Конечно нет!
— Что насчет вас, класс D?
— Я не лгала. Все, что я сказала — правда.
— Завтра мы устраиваем повторный сбор. В четыре часа. Если мы не уладим все разногласия, то будем опираться на предоставленные доказательства. В таком случае дело может дойти до исключения. На этом все.
Этим заявлением президент закончил. За этот короткий промежуток времени можно найти новые доказательства.
— Можно ли отложить повторный сбор? — спросила Хорикита, подняв руку.
— Если бы это было возможно, президент дал бы больше времени. Иначе говоря, он считает, что этого должно быть достаточно в этой ситуации. Дополнительный срок предоставляется только в особых случаях.
Чабашира-сенсей перекрестила руки на груди.
Нам приказали покинуть кабинет. Все были недовольны, выходя из класса. Сакагами-сенсей подошел к Сакуре, которая, казалось, была готова заплакать. Он сказал ей что-то очень холодно.
— Я хочу, чтобы ты понимала, что из-за твоей лжи в это будет втянуто множество студентов. Если ты думаешь, что тебя пожалеют, если ты заплачешь, то ты ошибаешься. Тебе стоит постыдиться своих действий.
С этими словами он и класс C ушли. Ученики их класса постоянно обсуждали то, как свидетель солгал, словно они хотели, чтобы Сакура их услышала. Тишина нависла над кабинетом школьного совета. Сакура изо всех сил попыталась собраться, но не смогла сдержать слез.
— Я старалась изо всех сил, но есть ли у нас хоть шанс? Хорикита?
— Я не сдамся. Я продолжу бороться.
— Ты ведь понимаешь, что проблему не решить лишь одним упорством? Это коснется и других людей.
— Я не собираюсь проигрывать. На этом прошу меня простить.
Хорикита развернулась и ушла. Судо последовал за ней. Мы с Сакурой вышли из кабинета вместе.
— Прости, Аянокоджи-кун… Если бы я рассказала об этом сразу, все было бы хорошо, но… все вышло так из-за того, что мне не хватило сил.
— Ничего бы не изменилось. Их бы все равно не устроило то, что ты из класса D. Все бы закончилось так же.
— Но!
Если они подозревают Сакуру во лжи, она не сможет спасти Судо в одиночку. По ее щекам продолжали течь слезы. Если бы Хирата был здесь, он бы предложил ей платок. Эта ситуация напомнила мне случай с Хорикитой.
Почему этот мир делится на победителей и проигравших? Я стал свидетелем стольких побед и поражений, видел печаль и радость, связанную с ними. Я не мог просто бросить Сакуру. Поэтому я решил подождать пока она не сможет двигаться.
— Вы все еще здесь?
Старший брат Хорикиты, и секретарь Тачибана вышли из кабинета.
— Что планируешь делать?
— О чем ты?
— Я думал, что ты пришел сюда с Сузуне, придумав какой-то грандиозный план.
— Я не Чжугэ Лян и не Курода Камбэй. У меня нет плана.
— Значит, мою сестренку просто понесло, когда она начала отчаянно заявлять о невиновности Судо?
— Не думаю.
— Понятно.
Обычно наши разговоры с ним были коротки, но этот продолжался. Хоть он и создал не лучшее впечатление при нашей первой встрече, с ним легко общаться. Стоило ожидать подобного от человека, поднявшегося так высоко. Он хорошо понимал людскую суть.
— О том, что ты сказала, Сакура. Живые свидетели бесценны. Однако, не забывай, что их важность определяется тем, насколько они правдивы. Что бы ты ни сказала, твои заявления будут под сомнением, поскольку ты учишься в классе D. Ни при каких условиях мы не можем быть уверены в твоих словах на сто процентов.
Короче говоря, он назвал ее лгуньей.
— Я-я… я просто… сказала правду…
— Если ты не можешь этого доказать, то в этом нет смысла.
Сакура опустила голову, продолжая плакать.
— Я верю ей.
— Поскольку ты тоже учишься в классе D, не удивительно, что ты хочешь верить ей.
— Я не сказал, что я хочу верить. Я сказал, что верю ей. Это разные вещи.