— Невозможно. Сам человек, о котором шла речь, не понимал, что происходит. Я только сейчас неохотно предложила помочь ради нашего класса. Откровенно говоря, я всё ещё думаю, что было бы лучше оставить его.
— Даже если ты внесла вклад в помощь Судо во время экзамена?
— То был другой случай. Даже если нам удастся чудесным образом доказать его невиновность, как думаешь, он повзрослеет? Его спасение может дать обратный эффект.
Ее вызывающий взгляд, казалось, говорил: «Ты понял мою точку зрения?»
— То есть ты прекратишь попытки доказать невиновность Судо и позволишь ему понести наказание ради него самого?
На лице Хорикиты появилось легкое недовольство, но потом ее словно осенило.
— Зная ущербную личность Судо, ты с самого начала понимал, как трудно будет доказать его невиновность? В таком случае, легче думать, что ему лучше принять наказание. Особенно лучше для тех, кто его ненавидит.
Казалось, Хорикита хотела добавить «Ты того же мнения?». Я чувствовал, будто меня прижали к стенке, не оставив шанса на бегство. Если бы я пытался силой отрицать, она бы просто копнула глубже.
— Ну разве это не ясно каждому, кто хоть иногда думает.
— Наверное. Кушида-сан, Ике-кун и остальные, похоже, ничего не заметили.
Они просто верят в Судо-куна и хотят спасти его от клеветы ради него и нашего класса. Они не понимают срочности ситуации.
Ее замечания в адрес одноклассников, деливших между собой и радость и горе, казались уж совсем беспощадными.
— Кушида, кажется, понимает хоть немного, но несмотря на это продолжает усердно работать, чтобы спасти Судо, — сказал я.
— Немного? Значит, она сама это поняла?
— А? Ну, нет, это…
— Ты ведь сказал ей?
Она загнала меня в угол своими словами. Это было похоже на вопрос. Немного страшно.
— Тебе пришла в голову идея получить старые тестовые задания и купить экзаменационные баллы. Не могу сказать, что я удивлена. Временами ты кажешься немного хитрым, но… я недовольна.
Те, кто хотят однажды зажить честно, должны иногда хитрить.
— Не переоценивай меня, — ответил я.
Хотя это и не входило в мои намерения, но Хорикита рассмеялась. Правда, ее улыбка тут же погасла.
— Честно говоря, я многого в тебе не понимаю. Ты — загадка. Из всех в нашем классе твои действия предугадать сложнее всего. Ты универсален, но часто бездельничаешь. Ни разу не было заметно, чтоб ты был таким, как и всегда. Как будто тебя невозможно классифицировать.
— Все эти способы весьма сомнительны и вряд ли подходят для описания кого-либо. Это не то, что бы ты сказала в качестве похвалы.
Есть более деликатные способы выразить все это. Хорикита с подозрением уставилась на меня.
— Думаю, я должна сказать, что ты просто смешиваешься с людьми, скрывая свои истинные таланты. Ты прячешься у всех на виду. Ты мне противен больше, чем кто-либо другой.
Понимаю. Я задумался, было ли нормально, когда меня так называли. Кажется, я попался на удочку и угодил в капкан Хорикиты. Небольшой просчет с моей стороны.
— Да ладно тебе, говорить, что я тебе противен больше, чем кто-либо другой это уж слишком! Тот же Коенджи имеет загадок ничуть ни меньше.
Несомненно, это было моим козырем. Если бы я вызывал у нее отвращение большее чем он, реально было бы очень больно.
— Его на удивление легко понять. Он просто хорошо учится, занимается спортом и получает отличные оценки. Проблема в его личности. В конце концов, я легко могу его классифицировать и суммировать его поведенческие проблемы всего в нескольких словах: он эгоцентричен.
Честно говоря, это объяснение было понятным. Ведь Коенджи был на удивление прост.
— Из тебя, наверное, вышел бы хороший учитель, — сказал я.
В таком случае, когда она достигнет совершеннолетия, вероятна, она станет учителем, прямо как Чабашира-сенсей.
Часть 6
В кампусе было четыре общежития. Три были для студентов, которые прикреплялись к ним на все три года. Другими словами, наше общежитие было тем же, в котором жили третьегодки в прошлом году. В четвертом корпусе разместились учителя и сотрудники школы.
Я хочу сказать, что поскольку все первогодки жили в одном здании, мы неизбежно встречались со студентами из других классов. Кто-то попал в мое поле зрения. Наши глаза, естественно, встретились.
— Большое вам спасибо, было очень приятно, — девушка сказала эти слова благодарности коменданту общежития, а затем окликнула меня.
— Эй, Аянокоджи-кун! Доброе утро. Ты рано.
У нее были красивые длинные волосы и большие глаза. Вторая пуговица блейзера натянулась на ее широкой груди. Ее прямая осанка соответствовала достойной личности. Меня больше привлекал ее расслабленный темперамент, чем милота. Ичиносе Хонами, ученица первого класса В, снова нашла меня.
— Сегодня я проснулся немного раньше. О чем вы говорили с управляющим? — спросил я.
— Некоторые люди из моего класса хотели расспросить о своих общежитиях. Я собрала все мысли по этому поводу и сказала коменданту. Такие вещи как использование воды, шум и так далее.
— И ты все это сделала, Ичиносе?
Как правило, люди сами решали свои проблемы с комнатами. Я недоумевал, почему Ичиносе взвалила на себя этот труд и собрала все жалобы.
— Доброе утро, представитель класса Ичиносе!
Две девушки, выходившие из лифта, окликнули Ичиносе. Она поздоровалась в ответ.
— Представитель класса? Почему? — спросил я.
Раньше я не слышал о такой должности. Возможно, ее так называли, потому что она слишком много училась.
— Я представитель своего класса. Во всяком случае, так кажется.
— Представитель вашего класса? У всех, кроме класса D есть что-то вроде этого?
Я впервые об этом слышал. Обычно я бы удивился, но стоит лишь вспомнить кто был нашим классным руководителем, тут же понимаешь, что скорее всего она решила оставить эту часть без внимания.