Через некоторое время, двери комнаты студсовета открылись.
Мое сердце забилось с удвоенной скоростью.
Мой старший брат… Слова застряли у меня в груди, и я ничего не могла сказать.
Я чувствовала себя разбитой. Я начала дрожать, также появилось головокружение. Но я не могла повторить вчерашних ошибок.
Я поспешно отвела взгляд от брата. В помещение также вошли и другие люди.
— О! Я вижу, что того парня сегодня нет.
Следующим зашел учитель класса C, Сакагами-сенсей. Следом за ним зашла и Чабашира-сенсей.
— Что-то случилось с Аянокоджи, Хорикита? — спросила она.
— Сегодня он не будет в этом участвовать.
— Хм?
Чабашира-сенсей, с озадаченным выражением лица, посмотрела на свободное место. Она казалась обеспокоенной тем, что он не придет, будто без него все происходящее было бы бессмысленным.
Нет, это не совсем так, но…
У меня было какое-то странное чувство, будто Чабашира-сенсей понимала важность Аянокоджи-куна.
— Вообще, даже если его здесь и нет, результат все равно не изменится, — я не хотела этого признавать, но я все же сказала это.
— Ну, неважно. В любом случае, это уже вам решать.
Оба учителя заняли свои места.
Как только придут ученики из класса C, мы начнем наше обсуждение. Как только это начнется, что же мы будем говорить? Все просто. Мы будем отрицать все то, что скажет другая сторона. Мы бы снова сказали о том, что они лгут. Затем надо попытаться доказать, что мы являемся теми, кто говорит правду. Все.
Таким же образом будет поступать и другая сторона. Битва между правдой и ложью. Есть лишь одно решение…
Спустя какое-то время, пришли парни из класса C. Они все вспотели, как будто сильно торопились прийти сюда.
— Вы пришли почти в самый последний момент… — сказал Сакагами-сенсей, легонько вздохнув.
— В таком случае, давайте возобновим вчерашнее обсуждение ровно с того момента, на котором мы и остановились. Пожалуйста, займите свои места, — предложила Тачибана-сан.
Только вот парни даже не сдвинулись с места, а остались стоять рядом с Сакагами-сенсеем.
— Не могли бы вы присесть? — повторила свою просьбу Тачибана-сан.
Несмотря на это, они все еще стояли рядом с учителем.
— У-ум… Сакагами-сенсей…
— В чем дело?
Не только я, но и остальные заметили, что они вели себя странно.
— Можно ли… не проводить это слушание?
— Ч-что… Что ты имеешь в виду?
Услышав эту неожиданную просьбу, Сакагами-сенсей встал со своего места.
— Вы бы хотели прийти к соглашению? Или, вы уже пришли к нему? — спросил мой старший брат, пристально посмотрев на учеников класса C.
Трое парней почти синхронно замотали головами из стороны в сторону, давая понять, что они не это имели в виду.
— Мы поняли, что на самом деле никто в этой ситуации не был виноват… Наше заявление было ошибкой, поэтому, мы бы хотели его забрать.
— Вы отзываете свое заявление? — спросила Чабашира-сенсей, презрительно усмехнувшись.
— Что смешного, Чабашира-сенсей?
Кажется, Сакагами-сенсею не понравилось ее отношение, и он уставился на нее.
— Хо, прошу прощения. Я просто немного удивлена такому поступку. Я ведь думала, что мы будет спорить почти целый день, пока одна из сторон не устанет или же, пока не придем к какому-нибудь компромиссу. Только вот оказывается, что они хотят забрать свое заявление…
— Учителя и члены студсовета, извините, что отняли у вас время, но мы так решили после тщательного обдумывания.
Они говорили довольно уверенно.
Похоже, Аянокоджи-кун и Ичиносе-сан справились с задачей. Я старалась вести себя спокойно и сдержанно, не выказывая никаких признаков облегчения.
— Но вы же не можете этого так просто принять, так как не сделали ничего плохого. Судо-кун прибегнул к насилию, и ты планируешь просто спокойно принять это?
Будто осознав что-то, Сакагами-сенсей перевел свой взгляд, полный ненависти, на Судо-куна и меня.
— Что вы сделали? Вы что, угрожали им, чтобы они отозвали заявление?!
— А? Чего? Не валяй дурака, ничего мы не делали! — ответил Судо.
— Мои ученики ни за что бы не стали отзывать жалобу, если бы только вы как-то этому не поспособствовали. Скажи уже, наконец, правду! Может, если ты признаешься, мы бы смогли к чему-нибудь прийти.
— Сакагами-сенсей… Мы уже все решили и хотим забрать заявление. Наше решение не изменится.
Учитель класса C опустил свою голову и снова сел на свое место, не понимая, что происходит.
— Если вы говорите, что хотите отозвать жалобу, то мы сделаем это. Конечно, это не всегда можно делать, но все же можно.
Старший брат, президент студсовета, оставался спокойным и невозмутимым.
— Подождите. Я не понимаю, почему вы так просто решили отсту…
Я схватила Судо-куна за руку, обрывая его.
— Хорикита?
— Заткнись.
Так как у меня не было времени объяснить все Судо-куну, я потянула его за руку, призывая его присесть.
— Ладно, если вы так хотите сдаться…
Недовольство Судо-куна можно понять. Его обвинили во лжи. Но если жалоба все-таки будет отозвана, не будет ни победителей, ни проигравших.
Именно это нам и нужно было.
— Однако, согласно регламенту, мы потребуем определенное количество приватных баллов для покрытия различных расходов. Есть ли возражения?
Все мы впервые услышали про это. Ученики из класса C выглядели расстроенными, но все же почти сразу согласились.
— Д-да, мы поняли… Мы все оплатим.
— Хорошо. Так как разбирательство подошло к концу, можно считать этот инцидент закрытым.
Пока мы ожидали окончания этого процесса, я все гадала, мог ли кто-то предсказать такой исход.
Тем временем, я увидела, как Чабашира-сенсей странно улыбнулась мне.
— Судо-кун, тебе больше не грозит исключение. Школа не будет считать тебя «проблемным», и ты также сможешь участвовать в клубных мероприятиях, — сказала я, а затем обратилась к Чабашире-сенсей. — Верно, учитель?