Когда вслед за полковником в квартиру вошел Хек, я удивился еще больше. Происходило то, чего не могло быть по своей сути. Дядя Арчил покидал стены института считанные разы, предпочитая управлять сложными операциями на расстоянии, а своего помощника я сам лично отправлял в Татарстан накануне своего отъезда в Питер.
— С наступающим… — Почему-то брякнул я, пожимая вошедшим руки.
— И вас тем же концом и по тому же месту. — Немедленно отозвался Мастурадзе и сразу же направился в комнату, откуда светился экран монитора.
— Ты откуда? — Поинтересовался я, вглядываясь в лицо товарища.
— Угораздило в Москву на праздники приехать, прямо из аэропорта выдернули. — Поморщился Харрис. — Таких же, как я, бедолаг набрали и сюда бросили. Что здесь такое произошло, если сам Дядя прикатил?
— Долго объяснять, но это не наша война. Сейчас все разъяснится. — Я мотнул головой в сторону приоткрытой двери и увлек сослуживца на кухню. — Пока познакомься со всеми.
Полковник отсутствовал пару минут, и едва Хек, восторженно глядящий на Фелицию, успел представиться остальным, настала очередь Мастурадзе.
Обозрев присутствующих орлиным взглядом, наш шеф уделил внимание дамам ровно столько, сколько требует этикет, и протянул ладонь Урманскому:
— Арчил Филиппович. — Полковник представился и скосил взгляд на руку Инквизитора, где блестел почти такой же перстень, что и у него самого. — Я, думаю, что вы введете меня в курс дела немедленно. Насколько я понимаю, время у нас ограниченно.
Слушая Урманского, я еще раз поразился его выдержке и умению делать выводы из косвенной информации. По-видимому, пока Инквизитор ждал нас в моей квартире, он правильно обобщил имеющиеся факты, сделал нужные выводы и составил примерный план действий. От его растерянности, возникшей в результате предательства ближайших сподвижников, не осталось ни следа. Передо мной сидел человек, которого я видел раньше: хладнокровный, выдержанный и умелый руководитель большой полулегальной организации. Наверняка в мое отсутствие он получил достаточно информации и сделал правильные выводы от сложившейся ситуации. Вынесенная на экран коммуникатора структура Ордена и Фонда светилась цветными квадратами и линиями, которые обозначали схему мятежа. Выделенные красным цветом, они заполняли две трети экрана.
— Основные системы управления либо дезорганизованы, либо взяты под контроль. Где-то с помощью обмана, ведь от моего имени могут говорить три человека, где-то с помощью пособников. Наибольшее опасение вызывает отдел, предназначенный для взаимодействия и решения вопросов с правоохранительными и силовыми структурами, и служба, задействованная в институте. Также возникает опасность со стороны нашей клиентуры — у меня создалось мнение, что некоторые члены Ордена вступили в сговор со своими поднадзорными.
— Везде коррупция. — Под нос, но достаточно громко, проворчал полковник.
— Результат всеобщего бардака в стране. Пример властей пагубен для народа. — Отреагировал Инквизитор с нейтральным выражением лица и резко ударил по зеркалу, стоящему на холодильнике.
Печатка перстня наполовину вошла в стекло, словно в воду. По зеркальной поверхности пробежала волна, послышался сдавленный вскрик, и серебристые брызги осколков осыпались на пол.
— Подслушивать не хорошо. — Плотоядно ухмыльнулся Урманский и посмотрел на Дядю Арчила. — Теперь можно поговорить о предстоящем деле.
Покрытая тонким слоем снега, трасса казалась пустынной. Почти все население страны уже встретило или готовилось встретить Новый Год, и те редкие автомобили, что встречались на дороге, скорее являлись исключением из всеобщего предпраздничного психоза. Два «Уаза», что везли нас в Накки-ярви, смогли беспрепятственно домчать до базы за очень короткое время. План, предложенный Урманским и поддержанный с небольшими изменениями нашим полковником, мне казался авантюрой. В разгар новогодней ночи ворваться на базу, изолировать верхушку мятежников и блокировать технические средства управления заговором — слишком лихой наскок на совершенно не разведанного противника, который, наверняка, предпринял защитные меры. Шесть бойцов, из которых — два водителя, я, Хек, Мастурадзе, Урманский и две женщины представляли не боевой отряд, а неорганизованную толпу, способную наломать лишь кучу дров с совершенно непредсказуемыми последствиями. Мое предложение оставить дам в Питере, дабы не тащить с собой балласт, во внимание не приняли, а Инквизитор дал понять, что оставлять без присмотра потенциальных заложников он не может.