— Она чует лучше любой ищейки, но не надо ее отвлекать.
Пройдя несколько десятков шагов, накки замерла и жестом подозвала нас. Из-под набросанной груды свеженаломанных ветвей доносился специфический запашок, напомнивший полевые госпиталя. Ни карболка или другие средства дезинфекции, ни медикаменты, а именно этот необъяснимый запах воспаленных внутриполостных ран, который спутать ни с чем нельзя. Не колеблясь, я откинул ветви. За спиной послышался сдавленный вскрик Светки.
Зрелище не для слабонервных и впечатлительных людей. Вячеслав и боец, который ходил с Хеком, лежали почти в обнимку. У спецназовца от уха до уха шею рассекала резаная рана. Почерк уже покойного Харриса, только он мог нанести такие разрезы специальным ножом, который в свое время изготовил сам. У бывшего секретаря Инквизитора оказался простреленным живот. Пусть говорят, что с пулей в брюхе можно надеяться на помощь в течение нескольких часов — все это не обязательно — если задета вена или артерия, человек быстро умирает от внутреннего кровотечения, не дождавшись мучительной смерти от перитонита.
— Каким бы человеком он не был, но такой смерти не заслужил. — Голос Инквизитора прозвучал печально.
— А где колдуны? — Светка, справившись с эмоциями, завертела головой.
— Ушли. — Накки вытянула руку вглубь леса. — Туда.
— Сможешь провести по следу? — Азарта преследования я не ощущал, но каким-то шестым чувством чуял, что нужно добраться до сбежавших институтских деятелей раньше наших конкурентов, и тем более, не попасться им самим — на благоприятный исход встречи надеяться нельзя — ни кто ни какие законы и принципы здесь соблюдать не станет.
— Нужно их похоронить. В этих местах нельзя оставлять тела неупокоенными.
— Нет. Пускай те и хоронят. — Ответил я Инквизитору и мотнул головой назад, в сторону лаборатории. — Нужно двигаться, или нас уложат рядышком с ними. У нас времени нет. Фелиция, показывай, куда идти.
Урманский вздохнул, но возражать не стал.
Глава 8. Зеркальный
— А теперь — по дороге.
Я недоуменно посмотрел на Фелицию. Мы прошли метров триста от опушки вглубь леса и слово «дорога» прозвучало очень странно.
— Смотри. — Накки преодолела узкую полосу кустов и стукнула копытцем по… асфальту. Почти прямая, метра четыре шириной, полоса дороги уходила дальше в лес, здесь же она обрывалась и в сторону лаборатории тянулась заросшая травой грунтовка со следами от протекторов колес грузовых автомобилей.
— И куда она ведет? — Выбравшийся на дорогу следом за нами, Дядя Арчил с изумлением огляделся.
— В одно очень неприятное место. — Инквизитор брезгливо стряхнул с плеча налипшую паутину и повернулся к нам. — Мы это место назвали — Зеркальный. Когда увидите, сами поймете почему. Кстати, наши друзья, по всей видимости, также направились туда.
— Зачем? Вы ведь сами сказали, что это место очень неприятное.
— Господин полковник, для настоящих городских обывателей любой незнакомый лес страшнее, хоть и поганого, но города. — Менторским тоном произнес Урманский. — Там есть, где укрыться перед наступлением ночи, до которой осталось не так уж и много времени.
— А что им мешает затаиться на опушке и после нашего ухода вернуться назад, к переходу домой?
— След есть? — Инквизитор повернулся к накки.
Фелиция кивнула в ответ и, прислушиваясь к чему-то, сделала несколько шагов по асфальту.
— Может, ну их? — Неожиданно произнесла Светка, до этого промолчавшая почти все время. — Ведь ни куда они отсюда не денутся, а нам тут делать нечего.
— Вы, девушка, так ни чего и не поняли. — Мастурадзе уперся взглядом в Светку. — Не мы сейчас преследуем, а нас. Наверняка у арки прохода имеется засада, которую не пройти, и даже нам, почти городским обывателям, высидеть в незнакомом лесу, где всякое может случиться, и, имея погоню за спиной, очень проблематично.
Я помалкивал, и лишь когда посчитал разговор законченным, посмотрел на часы и нейтральным голосом поинтересовался:
— Что случится раньше: наступит ночь или нас догонят? — Не услышав в ответ ни слова, я показал рукой в направлении дороги. — Тогда — вперед.
Растрескавшийся асфальт местами вспучивался от напора древесных корней, невысокая трава и бледные пластинчатые грибы торчали из выбоин, но в целом дорога сохраняла рабочее состояние — идти по ней оказалось легко. Начинался вечер, в лесу стало заметнее темнее, а за пределами дороги все больше и больше угадывалась невидимая глазу жизнь. Какая-то живность шебуршилась под лесным пологом, из-за деревьев слышались уханье и треск валежника, откуда-то сверху раздавались визгливые звуки, напоминающие свару обезьян в тропических джунглях, но шедшая впереди водяная дева на все это реагировала спокойно. Пару раз она останавливалась и внимательно вглядываясь перед собой, поднимала руку, призывая нас сделать то же самое. Мне показалось, что наша дозорная пропускала впереди себя нечто невидимое. Отставая на несколько десятков шагов, разглядеть причину остановок возможным не представлялось, но я почему-то пребывал в уверенности, что серьезной опасности нет.