Но если не брать эту ситуацию, то в целом все было относительно спокойно, да и те, кто вдруг стали холодны к нему, со временем все же оттаивали до состояния стабильного пофигизма, понимая, что им все же еще предстоит под одной крышей вместе работать.
Но окромя успехов профессиональных он делал еще и успехи в личной жизни. Причем, надо сказать, успехи весьма солидные.
Все началось с записки. Точнее, конечно же, все началось с той встречи в кафе, а запиской уже продолжилось. Распрощавшись с Лейлой, Диего в полном беспамятстве зашел домой и, даже не включая свет, прошел в гостиную, где и плюхнулся, будто без сил, на диван. В ночной темноте и полной тишине он, замерев, сидел и смотрел невидящим взглядом перед собой, целиком и полностью погрузившись в свои мысли, причем мысли явно приятные, так как с лица его не сходила улыбка. Если бы его прямо сейчас кто-нибудь окликнул, то он бы со стопроцентной вероятностью даже не услышал этого, а если бы на пороге вдруг ни с того ни с сего появилась бы его мать, то он бы далеко не сразу признал ее. Да, впрочем, Людмила бы и не особенно расстроилась. Ей всегда достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, в чем дело.
Уже наутро, на свежую голову, парень вспомнил, что Лейла прицепила что-то к ветровке. Пулей метнувшись к дивану, на котором он и оставил все вещи, он схватил ветровку и принялся осматривать ее со всех сторон. Поиски успехом не увенчались, и он принялся потрошить карманы, где и нашел заветную бумажку. К счастью, вчера ему хватило ума спрятать ее в более надежное место, иначе сейчас он был бы очень близок к состоянию «рвать на себе волосы». Бережно разгладив записку, он дважды прочитал цифры, написанные на ней, прежде чем до него дошло, что это номер телефона. И снова его губы растянулись в глупой улыбке. Оставалось самое сложное – позвонить.
Повесив записку над рабочим столом, где он обычно оставлял для себя различные заметки, списки, задания на день и прочие важные бумажки, Диего буквально дал сам себе обещание, что в ближайшее время он обязательно позвонит. Как только, так сразу. Так записка провисела неполную неделю, каждый раз доводя парня до пота и нервного тика при одном только взгляде на нее. Нужно было действовать. Определенно. Если не сейчас, то тогда он не решится вообще никогда. Однако сказать что-то, или тем более подумать, всегда проще, чем взять и сделать. Почему-то одна лишь мысль о том, чтобы взять телефон и набрать номер вгоняла его в какой-то иррациональный страх. И получалось так, что он одновременно и хотел это сделать, и ужасно боялся. «В общем-то, довольно банальная ситуация», – скажете вы и будете правы, но от осознания того, что ты стал заложником банальной ситуации, обычно легче не становится. От осознания того, что ты стал заложником чего-либо, в принципе никогда легче не становится.
Так проходили дни. Ему становилось все тяжелее. Записка давила на него, ему уже даже не надо было оглядываться на нее, чтобы чувствовать себя мерзким трусом. Он видел ее везде. Во всем. Видел именно ту комбинацию цифр там, где ее не могло быть даже теоретически. И с каждым новым днем все только ухудшалось: появились головные боли, навязчивые мысли достигли такой стадии, что он уже ненароком начал их озвучивать. Например, отнекивался от похода в бар тем, что ему нужно дописать статью, которую он вдруг назвал «записка», или диктовал тот самый номер вместо своего, но потом, сразу же опомнившись, извинялся за ошибку, ссылаясь на то, что это якобы его старый, нерабочий нынче номер, и диктовал свой настоящий. А в один из рабочих дней у него и вовсе пошла носом кровь. В общем, честно говоря, все это становилось похоже на какую-то манию, усугубляющуюся чуть ли не с каждым часом, поэтому Диего, понимая, что либо он прямо сейчас сделает то, чего так боится, либо продолжает страдать и дальше, вызывая недоумение и волнение у коллег, взял в руки злополучную записку, айфон и начал набирать заученные наизусть цифры. Единственная мысль, которая крутилась в голове – хуже уже не будет. Будет так же, только теперь он будет страдать от того, что его пошлют далеко и надолго за его тормознутость. Ожидать, когда трубку снимут, не пришлось, Лейла ответила ему практически сразу.