Монолог Лейлы был закончен, а Диего еще некоторое время пытался переварить все то, что он сейчас услышал. Она права, во многом, если не во всем, но так легко говорить о волнении, как тебя самого это едва касается. Он понимал, что прислушаться к ее словам стоит, но заставить себя не беспокоиться для него было практически невыполнимой задачей.
– Спасибо за поддержку, – только и смог выговорить он, улыбаясь. – Я… я не знаю, что бы я без тебя делал.
– Пожалуйста, – ответила девушка, показывая большой палец. – Скажи, что у нас дальше по программе?
– Ну, на сегодня форум для нас с тобой завершен, так что поздравляю нас с тем, что мы пережили первый его день, – пародируя ведущего с открытия, сказал парень и похлопал в ладоши, после чего к его аплодисментам присоединилась и Лейла. – А сейчас я хотел бы посетить мой бывший дом. Ты все еще хочешь составить мне компанию, или уже передумала?
– Не дождешься! – с готовностью ответила она, на что парень лишь пожал плечами и сказал: «Как хочешь». Собрав все вещи, они, впервые за весь день никуда не спеша, спустились в самый низ, на парковку и, разобравшись со счетами, покинули ее.
Вечером Нью-Йорк был еще прекраснее и ярче, чем днем. Если бы Диего не сидел за рулем, он бы с удовольствием помотал бы головой по сторонам, разглядывая исполинские здания, стильные вывески, неоновые рекламные щиты, горящие всеми цветами радуги билборды и дисплеи. И множество людей, машин. Оказавшись непосредственно в центре всего этого столпотворения, чувствуешь себя совсем иначе, нежели когда смотришь на подобное с высоты птичьего полета. Ему нравилось чувствовать себя частью чего-то большего, ощущать себя единым целым с другими людьми. И когда ты находишься в центре одного из самых крупных городов мира, такое ощущение возникает само собой. И хотя оно быстро сходит на нет, и через какое-то время пребывания в толпе все эти люди начинают неимоверно раздражать, оно того стоило. Ведь так приятно хотя бы на пару минут почувствовать себя частью любимого города.
– А куда мы едем? – внезапно прервала его мысли Лейла, что, в общем-то, вполне правильно – задумываться о чем-то и витать в облаках за рулем было чревато последствиями.
– На Брайтон-Бич.
Глаза девушки расширились, а брови поползли вверх.
– Брайтон? Ты живешь в Брайтоне?
– Я живу в Портсайде, на Грин-Стрит, 14, – съехидничал парень. – А в Брайтоне живет моя мать.
– А ну да, что-то я в последнее время торможу, – улыбнулась Лейла, и все оставшееся время они ехала в тишине. Стоило им выехать из центра, как пейзаж начал меняться. От ярких дисплеев и вывесок, небоскребов и толп не осталось и следа. Чем дальше оставался Манхэттен, тем больше им открывался Бруклин, где каждый новый микрорайон выглядел по-разному, раскрывая совсем другой двухэтажный и полузаброшенный Нью-Йорк.
К моменту, когда они наконец-то прибыли в нужное место, уже окончательно стемнело, и повсюду зажглись фонари, подсвечивая улицы и дорожки. Припарковав машину, Диего вышел из нее, и его тут же обдало холодным порывом ветра с океана. Смотря в сторону уходящей за горизонт кромки воды, парень подумал, что его вечно будто тянет к ней. Что здесь он пол своей жизни провел на берегу океана, что теперь в Портсайде с его террасы открывался великолепный вид на порт и тот же океан. В этот же момент к нему подошла Лейла, и он снова подумал, что идея заехать в гости к матери с Лейлой – далеко не самая лучшая. Но сейчас делать было нечего, да и отступать поздно. Нужно просто морально приготовиться к тому, что его может ждать, когда они пересекут порог квартиры. Открыв тяжелую парадную дверь и зайдя внутрь ничем непривлекательного пятиэтажного дома, они поднялись по узкому лестничному пролету на предпоследний этаж и остановились перед самой левой дверью. Диего закусил губу. Обернувшись, он увидел, что Лейла с интересом и будто подозрением осматривается на однотонные стены, пыльные ступени и чахлые оконные рамы. Хоть это и не трущобы какие-нибудь, но также и не самый привлекательный район – видно, что она к таким видам не привыкла.