– Папа?
– А ты мешок дерьма, – радостно сообщает он мне.
– Что? – непроизвольно отшатываюсь я. – Я твоя дочь. Что происходит? Зачем ты говоришь эти пакости?
Отец поворачивается к женщине, ближе всех к нему сидящей на таком же пластиковом стуле. Бедняжка пытается отодвинуться от него на максимальное расстояние, забиваясь уже в самый угол.
– А вам нравится, когда пенис большой? – проникновенно интересуется у нее папа.
Снова раздается всеобщий вздох. Несчастная жертва уже готова бежать прочь. Это определенно старая дева в летах, и, судя по ее наружности, она никогда не видела не то что большого, а вообще никакого пениса.
– Это непозволительно, мистер Кендал! – резко выговаривает отцу регистраторша. – Немедленно извинитесь.
– Какашка! Пукалка! – Папа делает паузу, явно выискивая очередное словцо. – Волосатые яйца!
– Да что вообще происходит? – в отчаянии вскидываю я руки. – Что, черт возьми, тут происходит?
Не проходит и минуты, как доктор Перри открывает дверь, выпуская в приемную престарелую даму с забинтованной головой.
– А, мисс Кендал! – восклицает он, увидев меня. – Заходи-ка сюда. И вы тоже, – машет он рукой моему отцу, который, поднявшись со стула, непотребным движением выставляет свой зад перед собравшимися у приемной.
Сцапав отца за руку, побыстрее затаскиваю его в кабинет врача. Папа тут же усаживается на стул и счастливо улыбается.
– Ты что, совсем с ума сбрендил?! – кричу я на него.
На сей раз отец хранит молчание. Я плюхаюсь на стул рядом с ним, а наш семейный терапевт с измученным видом проводит пальцами по волосам. Я даже не знаю, к кому мне взывать – то ли к отцу, то ли к доктору, – а потому пытаюсь говорить сразу с обоими, испепеляюще зыркая на своего невменяемого папашу.
– Ты не хочешь нам все объяснить наконец?
Отец складывает руки на груди.
Испустив тяжкий вздох, доктор Перри объясняет:
– Твой отец утверждает, что у него синдром Туретта.
Тут меня разбирает смех.
– Пшшла на хрен, – снова бросает мне отец.
– А ты заткнись, – огрызаюсь я.
– Он говорит, что подцепил это в «Голове короля», – говорит врач.
– Ты никак не мог заразиться синдромом Туретта. – По крайней мере, я считаю, что это невозможно. Гляжу с надеждой на доктора: – Ведь так?
– Нет, не мог, – подтверждает тот.
– Катитесь оба.
Думаю, доктор Перри столь терпелив исключительно из профессионального долга. Будь я на его месте, я бы в пару минут вытолкала своего не мелкого папочку из приемной. Или дала бы ему горсть каких-нибудь сильно действующих успокоительных таблеток, предназначенных для беспокойных лунатиков или даже взбесившихся лошадей.
– Нет у него никакого синдрома Туретта! – с чувством говорю я доктору Перри.
Надо заметить, самого врача это ничуть не удивляет.
– Нет, есть, черт подери, – протестует отец.
– Он хочет привлечь к себе внимание, – объясняю я. – Все потому, что мама его выгнала из дома.
– Поцелуй меня в задницу!
– А ну, заткнись!
Интересно, а хорошенько заехать своему папаше кулаком в нос является уголовно наказуемым деянием? Могу ведь не справиться с искусом и рискнуть!
– Ты же никогда раньше не ругался! – Ну разве угодив молотком по пальцу. – Прекрати! Сейчас же прекрати.
– Я связался с твоей матерью, Ферн. Еще до того, как звонить тебе, – заглянул в свои записи доктор Перри. – Боюсь, она сюда не придет.
– Он думает, что, если заболеет, мама пустит его обратно домой.
– Что ж, похоже, план не сработал.
– Кончайте трындеть обо мне так, будто меня здесь нет!
– А ты кончай вести себя, как испорченный ребенок!
– Но я болен! – настаивает отец.
– Ничего ты не болен. Ты здоров как бык. Единственное, из-за чего ты можешь себя плохо чувствовать, – так это от избытка пива.
– Мудилы. Вонючки. Сиськи дурацкие! – слышится изумительный ответ моего папаши.
Я уже готова биться головой в облупленную стену видавшего виды кабинета доктора Перри. Ну почему я просто не повесила трубку и не осталась храбро держать ответ перед Эваном Дейвидом – пусть даже пришлось бы отвечать на его расспросы!
– Что мне делать? – чуть не с мольбой взываю к доктору.
– Я сейчас крайне занят, – извиняющимся тоном отвечает тот. – Я выпишу ему рецепт на антидепрессанты.
– Но у него нет никакой депрессии, – возражаю я. Это же просто абсурд! – На нем пахать можно! Такое поведение лишь еще больше убедит маму с ним развестись. Неужто ты сам этого не понимаешь? – поворачиваюсь я к отцу.
– Здоровые отвислые сиськи.
Что ж, сейчас он, конечно, бодр и здоров – но если и дальше будет так себя вести, то это точно ненадолго.