В любом случае он не успел бы задать вопрос, поскольку Чарли завел его в гостиную, а оттуда до кухни рукой подать.
— Рад, что ты решил сыграть партию в шахматы, Джордж, — заявил Чарли. — Марджи собралась в кино. А я — перекинуться в картишки, чтобы не сидеть дома в одиночестве.
Он достал из шкафа шахматную доску, положил на кофейный столик и принялся расставлять фигуры.
Почти сразу же вошла Марджи с подносом, на котором стояли бокалы с холодным пивом.
— Привет, Джордж. Я слышала, ты уезжаешь на пару недель.
Он кивнул:
— Вот только не знаю куда. Кэндлер, наш главный редактор, спросил, готов ли я к поездке в другой город, и я согласился. Завтра он мне расскажет.
Чарли зажал в правой и левой руке по пешке, он коснулся левой и получил белые. И сразу двинул королевскую пешку вперед на два поля, а когда Чарли ответил тем же, сделал ход ферзевой пешкой.
Между тем Марджи вертелась у зеркала, поправляя шляпку.
— На случай, если ты уже уйдешь, когда я вернусь, прощаюсь и желаю тебе удачи.
— Спасибо, Марджи. До встречи.
Она подошла к нему и быстро поцеловала в лоб.
— Береги себя, Джордж.
На мгновение его глаза встретились с голубыми глазами Марджи, и он подумал, что она о нем тревожится. И это слегка его напугало.
Как только дверь за ней закрылась, он сказал.
— Давай не будем заканчивать партию, Чарли, а сразу перейдем к делу, поскольку в девять я должен быть у Клэр. Я не знаю, как долго буду отсутствовать, поэтому хотел с ней попрощаться.
Чарли посмотрел на него.
— У вас с Клэр серьезно, Джордж?
— Не знаю.
Чарли взял пиво и сделал глоток. А потом заговорил неожиданно быстро и деловито:
— Ладно, давай перейдем к делу. Завтра в одиннадцать часов мы идем на прием к человеку по фамилии Ирвинг. Доктор В. И. Ирвинг, квартал Эпплтон. Он психиатр, его рекомендовал доктор Рэндольф. Я звонил ему сегодня утром после того, как поговорил с Кэндлером. А Кэндлер уже успел связаться с Рэндольфом. Я представился своим настоящим именем и рассказал ему следующее: у меня есть кузен, который в последнее время ведет себя странно. Я бы хотел, чтобы доктор с ним поговорил. Я не назвал имя кузена и не рассказал, что именно в его поведении меня насторожило. Объяснил это тем, что хотел бы услышать непредвзятое мнение. Еще я сообщил, что уговорил тебя встретиться с психиатром, но я знаком только с Рэндольфом. Я позвонил Рэндольфу, а он посоветовал нам обратиться к доктору Ирвингу, поскольку сам он почти не занимается частной практикой. Еще я доложил, что являюсь твоим ближайшим родственником — больше у тебя никого нет. Таким образом, Рэндольф станет вторым специалистом, который подпишет необходимые бумаги. Если ты сумеешь убедить Ирвинга, что нуждаешься в госпитализации, я смогу настоять, чтобы тебя осмотрел Рэндольф. В такой ситуации Рэндольф, естественно, отказываться не станет.
— Ты ничего не сказал доктору относительно вида безумия, которым я страдаю?
Чарли покачал головой.
— Таким образом, завтра никто из нас не пойдет на работу в «Блейд». Я уйду из дома в обычное время, и Марджи ничего не заподозрит, а с тобой мы встретимся в центре — скажем, в вестибюле «Кристины» — без пятнадцати одиннадцать. И если ты сумеешь убедить Ирвинга, что нуждаешься в лечении, мы свяжемся с Рэндольфом и завтра же покончим с формальностями.
— А если я передумаю?
— Тогда я отменю встречу. Вот и все. Послушай, кажется, мы все обсудили. Давай сыграем партию; сейчас всего двадцать минут восьмого.
Он покачал головой:
— Я бы предпочел просто поговорить, Чарли. Кроме того, ты кое-что забыл. Как часто ты намерен меня навещать, чтобы передавать мои отчеты Кэндлеру?
— О да, конечно, запамятовал. Я буду приходить в дни, отведенные для посещений, — три раза в неделю. По понедельникам, средам и пятницам. Завтра пятница, ты ляжешь в клинику. Значит, я первый раз навещу тебя в понедельник.
— Ладно. Скажи, Чарли, а Кэндлер намекал тебе, что мне предстоит узнать в клинике?
Чарли Дорр задумчиво покачал головой:
— Нет, ни слова. А о чем речь? Или все настолько секретно, что ты не можешь мне рассказать?
Он задумчиво посмотрел на Чарли. И неожиданно понял, что не в силах сказать ему правду: ведь он и сам ничего не знает. Ему не хотелось выглядеть глупо в глазах своего кузена. Когда он разговаривал с Кэндлером, доводы редактора показались ему резонными, но сейчас…
— Ну, если он промолчал, то и мне лучше держать рот на замке, Чарли. — Поскольку собственные слова показались ему не слишком убедительными, он добавил: — К тому же я обещал Кэндлеру.