— Эм, мне действительно нужно приготовить коктейли.
— Что Вы имеете в виду? — снова спросил Джош, понизив голос. Холли прерывисто вздохнула, потому что почувствовала, как от него исходит напряжение.
Гаррик перевел взгляд с Джоша на ее маму, затем снова на Джоша.
— О Боже, кажется, я сунулся, куда не следовало. Не обращайте на меня внимания, — он прочистил горло. — Два коктейля, не так ли?
— Холли? — Джош посмотрел на нее. В его глазах вообще не было никаких эмоций. — О чем он говорит?
Это было оно. Из этого не было выхода. И это было совсем не так, как она собиралась ему сказать.
Она собиралась сделать это завтра, когда они останутся одни. Когда у него будет время выслушать и понять.
Но потом Гаррик снова заговорил, и ей захотелось вырвать его чертов язык и обмотать вокруг его шеи.
— Он действительно не знал? — прошептал он ее маме. — Упс.
— Конечно, он не знал, — прошипела она. — Ну, думаю, теперь он знает, — ее мама посмотрела на Холли с сочувствием. — Мне так жаль. Долорес рассказала мне. Я рассказала Гаррику, не подумав, что это секрет.
— Какой секрет? — настаивал Джош. Смесь обиды и гнева промелькнула на его лице.
Холли с трудом сглотнула.
— Мы нашли способ остановить тебя от реконструкции Винтервилля.
Глава 25
Его хватка на руке Холли была такой крепкой, что перекрывала кровообращение, но он не мог ослабить ее. Он боялся, что она убежит, если он это сделает.
Холли была бледна и молчалива, пока он пытался найти место, где они могли бы поговорить. Где-нибудь подальше от адской рождественской музыки, негромкой болтовни и нового отчима Холли, который выглядел так, словно собирался присоединиться к Холли в слезах.
Где-нибудь, где он мог бы понять, что, черт возьми, происходит.
Третья дверь, которую он толкнул, открыла пустую комнату. В центре стоял огромный сверкающий стол, окруженный мягкими бархатными стульями.
— Сядь, — сказал он, указывая на ближайший стул.
— Не могу, — она покачала головой. Ее пальцы дрожали в его руке.
— Почему нет?
— Потому что ты выглядишь таким сердитым, и мне страшно.
Он попытался сделать выражение своего лица нейтральным. Он не хотел, чтобы она его боялась. Просто хотел знать, что здесь происходит. Она вела себя так, словно он был каким-то серийным убийцей. Сделав глубокий вдох, он попытался успокоить поток мыслей в своем мозгу и замедлить стук своего сердца о грудную клетку.
— Мне жаль. Просто не могу понять, о чем говорил твой отчим. Как будто все знают, кроме меня.
— Я собиралась сказать тебе, — ее голос был умоляющим. — Действительно собиралась. Просто хотела дождаться подходящего момента.
— Так скажи мне сейчас. Кто-то должен это сделать, — он очень старался скрыть боль в своем голосе, но, судя по тому, как она поморщилась, ему это явно не удалось.
— Я нашла несколько рукописных документов, относящихся к тому времени, когда моя бабушка создала город. Существует пункт, который позволяет арендаторам купить свои дома и здания по рыночной стоимости. Только за наличные. Мы оценили их, составили документы и отправим их завтра в твой офис.
Джош моргнул.
— Мой офис завтра закрыт.
— Знаю, — Холли прерывисто вздохнула. — Это было частью плана. Чтобы застать твою команду врасплох, дать нам больше времени. Мне жаль, очень жаль, Джош. Я собиралась сказать тебе завтра, клянусь. Я бы не позволила тебе войти в это неподготовленным.
Его сердце пронзила острая боль. Ему показалось, что она вонзила кинжал ему между ребер.
— Ты собиралась сказать мне об этом завтра, — тупо повторил он.
— Да, — кивнула Холли. — Я действительно собиралась.
— На Рождество, — день, которого он с нетерпением ждал с тех пор, как она пригласила его провести его с ней в гостинице. Он ожидал пения и еды, а не того, что она скажет ему, что солгала.
Холли прикусила губу.
— Я хотела сказать тебе раньше, чем это сделает кто-нибудь другой.
— Итак, на Рождество ты собиралась сказать мне, что лгала в течение нескольких недель, — он старался, чтобы его голос звучал ровно. — Разве это, я не знаю, не жестоко? — примерно так же жестоко, как разбить Лего, над которым он работал несколько дней. Нет, это было еще более жестоко, потому что он верил ей.
И она решила причинить ему боль в тот день, который любила больше всего на свете.
Она вздрогнула от его слов.
— Я хотела сказать тебе раньше. Мы говорили об этом. Мы договорились, что будем разделять бизнес и нашу частную жизнь.
— Ты могла бы сказать мне в любое время. Я бы не остановил тебя, — он был влюблен в нее. Он позволил бы ей сделать все, что угодно. — Но на Рождество? — нет, не тогда.
— Я обещала остальным, что не скажу, — она сморгнула слезы. — Это было ужасно, держать это в секрете. И мне так жаль, что тебе больно. Я заглажу свою вину перед тобой, обязательно.
Джош вцепился в стол позади себя. Она была права, они договорились не говорить о будущем Винтервилля. Но он не был согласен, чтобы она ему лгала. Держала в неведении. Обращалась с ним так, словно он вообще не был для нее важен.
Именно так он себя и чувствовал. Незначительным. Нежелательным. Как будто он снова был чужаком в этом городе, и все знали что-то, чего не знал он.
— Ты обещала остальным, что не будешь этого делать, — он провел пальцами по волосам, убирая их с лица. — Потому что твоя семья для тебя важнее, чем я.
— Это неправда, — она покачала головой. — Ты для меня самое важное, — она взяла его за руку. Он позволил ей безвольно повиснуть на ее ладони. — Я влюбилась в тебя, Джош. Теперь, когда все это открыто, мы можем начать планировать нашу жизнь.
Он убрал свою руку от ее. Она моргнула, чтобы остановить слезы.
Как это возможно, чтобы сердце так чертовски сильно болело физически?
— Я собирался отдать его тебе.
— Отдать мне что?
— Город. Это одна из причин, по которой я поехал в Цинциннати, чтобы оформить контракт. Я собирался отдать тебе город, чтобы ты управляла им так, как ты хотела бы. Это был твой рождественский подарок.
Громкое рыдание сорвалось с ее губ.
— Это… о Боже, Джош. Это прекрасно, — по ее щеке скатилась слеза. — Мне так жаль, что я все испортила.
— В любом случае это не имеет значения, не так ли? Ты получила то, что хотела, — он отступил назад, стараясь держаться на некотором расстоянии. Возвел стену вокруг своего сердца, кирпич за кирпичиком. Слова деда эхом отозвались в его голове.
«Она соблазняет тебя, чтобы получить то, что хочет, и ты попадаешься на это. Думаешь своими штанами, а не мозгами. Я был о тебе лучшего мнения.»
Прав ли он?
Неужели он провел последние несколько недель, влюбляясь в эту красивую женщину перед ним, в то время как она провела столько же времени, планируя его падение?
— Мне нужно идти, — пробормотал он. Потому что у него была эта дурацкая боль в груди, и он понятия не имел, что с ней делать. Он чувствовал себя раненым животным, ищущим свой дом, где он свернется калачиком, чтобы умереть.
Но у него не было дома. У него был арендованный дом в городе, который его не хотел. Рядом с женщиной, которая предпочла всех ему.
Холли снова схватила его за руку.
— Я пойду с тобой.
Он вырвал ее у нее из рук. Джош не мог вынести, чтобы она прикасалась к нему.
— Я влюбился в тебя. Ты знала об этом?
Она кивнула, ее дыхание участилось.
— Я слышала, как ты сказал мне вчера вечером.
— И ты не ответила мне тем же, — еще один удар. Этот удар казался смертельным.
— Я хотела, — слезы текли по ее красивым щекам. — Но я не могла этого сказать, пока ты не узнаешь правду обо всем этом. Я не хотела, чтобы мои слова были запятнаны, как только я скажу тебе правду.
— Тогда скажи это сейчас, — его голос был полон решимости.
Она посмотрела на него, ее глаза покраснели, губы дрожали.
— Джош...
— Скажи это, — по какой-то причине он должен был это услышать. Хотел посмотреть, как ее губы складываются в слова. Даже если это убьет его.
— Не могу. Не сейчас, когда ты так на меня смотришь.
— Как?
— Как будто ненавидишь меня.