— Это точно.
— Значит, у тебя есть брат?
Марта пыталась поддерживать разговор, хотя это было не сложно с Оливером. У них была отличная химия, и разговоры были естественными, но он редко говорил о своей семье, поэтому она решила углубиться в эту тему.
— Да.
Он был необычайно неразговорчив в этом вопросе, что сделало Марту любопытной.
— Вы близки?
— Нет. Мы были близки в детстве и юности, но морская пехота нас разделила.
— Почему?
Оливер не ответил сразу, сосредоточившись на перемешивании фарша в сковороде. Марта почти слышала, как он ищет нужные слова. Она дала ему столько времени, сколько было нужно, зная, что настаивание было бы неверным шагом.
— Мои родители допустили ошибку, обращаясь с нами по-разному из-за наших жизненных выборов, — начал он, затем снова замолчал.
Он боролся с давно забытыми эмоциями, всплывающими на поверхность.
— Мой брат был гением в школе, получил стипендию на изучение бизнеса и быстро продвинулся в компании, продающей компьютерное ПО. Его часто повышали, он получает отличную зарплату и живет в большом доме. У Симона действительно замечательная жизнь, и я за него рад, правда.
— Вау, это звучит как отличная карьера. Твои родители, должно быть, очень гордятся им, — прокомментировала Марта, обеспокоенная уместностью своего комментария после того, как Оливер сказал, что братья отдалились друг от друга.
— Да, они должны, но вместо этого они принимали его успехи как должное. Он получал случайные похлопывания по плечу и объятия от мамы, но никогда не получал того, что получал я, настоящего признания.
Марта услышала, как он громко вздохнул, затем схватил лук и добавил его в сковороду с фаршем. Потом он повернулся, чтобы разогреть духовку. Очевидно, он тянул время, чтобы не продолжать историю.
— Это ужасно, — прокомментировала Марта.
Она закончила с овощами, так что всё, что она могла делать, это наблюдать, как Оливер делает буквально всё, чтобы отвлечься от их разговора.
— Да. После операции по ликвидации Бен Ладена всё вышло из-под контроля. Когда я получил Медаль Почёта, они так гордились, рассказывая всем обо мне и о том, что я сделал, забывая, что у них есть другой сын. Симон был очень зол, и я понимаю, почему. Он столько лет упорно трудился, чтобы достичь того, что у него было, и наши родители полностью его игнорировали. Несколько месяцев они делились своей любовью только с сыном, который убил Усаму Бен Ладена.
— Теперь я поняла, почему твоё имя мне знакомо. Ты был тем морским котиком, который убил Бен Ладена! — воскликнула Марта, но тут же пожалела об этом. Она полностью разрушила атмосферу между ними. Быстро пробормотав «извини», она замолчала, ожидая продолжения истории.
— Это было самое худшее время для меня. Военные и пресса хотели, чтобы я праздновал этот успех, фотографировали меня повсюду, просили интервью, а я оплакивал своего лучшего друга, и никому не было до этого дела.
— О, я не знала, что твоего друга убили в той операции. Мне так жаль это слышать.
Марта положила ладонь на плечо Оливера, который продолжал перемешивать ингредиенты в сковороде перед ним. Его взгляд был опущен, она не могла посмотреть ему в глаза.
— Бутча не убили в той операции. Его похитили, но не было никаких следов, куда его увезли, поэтому военные объявили его погибшим через несколько дней.
Глаза Марты расширились, когда ситуация начала проясняться. Бутч был другом Оливера очень долго, и она знала, что его прозвище «Бутч» произошло от его прозвища в морских котиках «Мясник». Теперь комментарии Оливера о том, что Нэйт многое пережил, стали более понятными для неё. Человека похитили, все думали, что он мёртв, а он всё ещё ходит по штаб-квартире.
— В месяцы после операции всё стало ещё хуже. Это было чудо, но мы нашли Бутча. Живым. Ну, в основном живым. У него было много травм, и несколько недель он был на грани, но он выжил. Я снова обрёл своего лучшего друга, так я думал, но Бутч вернулся другим человеком. Тем, кого ты знаешь сейчас, ворчливым, одиночкой. Он не был таким до похищения. Я точно не знаю, что с ним произошло, он всё ещё отказывается говорить об этом, но я знал, что мне нужно быть рядом с ним. Я был единственным, кто мог успокоить его после комы, и я хотел помочь ему встать на ноги как можно лучше. Это означало, что я не навещал свою семью так часто, как раньше. Мои родители не возражали, говоря, что у меня есть более важные дела, но Симон был в ярости, что родители всё равно считали меня своим любимчиком, хотя я почти всё время отсутствовал. Бутч был моим приоритетом. Я потерял его однажды и не хотел потерять снова.