- Не расстраивайтесь коллега! Эта второстепенная, заблужденческая фигура - Аркадий Афанасьевич - он ведь всё правильно помер! Так ему недавно кукушка накуковала. Спросил куковавшую кукушку давеча в лесу Аркадий Афанасьевич:
- Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?
А та взяла и молча, улетела! Ну, сами посудите чего ему тут более делать?! Домик гостевой в Переделкино строить что ли? Так одни хлопоты и нервотрёпка с этим домиком будут. Чего он еще не видел тут? Пожить на широкую ногу кто-кто, а Аркадий Афанасьевич весьма успел. Чего-ж ещё надо-то? А меж тем спешу радостно сообщить вам то, что Аркадий Афанасьевич за последнее время весьма положительно преобразовался. Точнее будет сказать, его положительно преобразовали, но ведь суть от этого не меняется. А что тут? Ставлю клок шерсти из-за правого уха, что всего за неделю Аркадий Афанасьевич опять бы испортился и стал прежним. А то и хуже старого. Вот так вот уважаемый профессор. Вот так! Туда ему, как говориться, и дорога! И плакать по усопшему мы с вами конечно не станем. Уж точно не мы! Оставим это неблагодарное занятие Матильде! - говорил кот и временами поглядывал на распростёртое в десяти шагах тело зам министра. - А потому предлагаю вам выкинуть из головы ставшего уже бесполезным Аркадия Афанасьевича и, ответив на вопросы полиции спокойно отобедать в прекрасной во всех отношениях министерской столовой. Ах, что за селёдочка была сегодня нарезана в салат. Вы бы знали. Жаль, что Аркадий Афанасьевич её уже не попробует. Я бы эту селёдочку безо всяких там салатов проглотил с превеликим удовольствием. Можете мне ничего не отвечать, а то наиболее наблюдательные скажут еще, что вы умом попятились. Сами с собой разговоры разговариваете. Ну да ладно, меня, поди, уже хозяйка потеряла. Помашем же лапой на прощание новоприставившемуся! Пора мне, побежал я! Огромный приветище Олегу!
И кот действительно побежал от не верившего во всё происходящие и вместе с тем верившего своим глазам и ушам профессора.
А далее пришлось долго ждать тем более, что время как назло тянулось очень медленно. Ждать и наблюдать за всем происходящим. Затем, не вдаваясь в детали объяснять при этом подробно службе безопасности и полиции, что и как вышло. Подписывать какую-то бумагу утверждающую, что профессор должен явиться в кабинет дознавателя по первому требованию. Оставлять свои координаты и паспортные данные. Освободился Владимир Иванович от всей этой неприятной суеты аж в начале четвёртого. Настроение было если сказать нулевое, то ни сказать ничего. Задумчиво бредя по коридору министерства Владимир, Иванович вдруг вспомнил, что с утра маковой росинки во рту не держал. В подтверждение этих мыслей в желудке заурчало. Тут же вспомнились и слова кота, про чудо-министерскую столовую. А почему собственно и нет?! Чего теперь уже! Рассудил профессор и, спросив, какого-то мужчину, где столовая располагается, направился прямиком туда. Уже на входе Владимир Иванович заметил, как хороша столовая, а отведав первое блюдо - суп солянку окончательно понял, что рыжий кот не врал. Такой солянки вам в заводской столовой не подадут. Такая солянка только в администрации или в министерстве водится. Колбаса в солянке не за три копейки, а прямиком из цеха патронажного мясокомбината, прилетала в столовую каждый день в полседьмого утра. Действительно столовая, как и по интерьеру, так и качеству приготовленных блюд разительно отличалась от столовой, к примеру, какого-нибудь трамвайного депо. На носу уже маячило второе блюдо - телячий язык с картошкой под сливочным соусом, как к профессору за столик подсели.
- Здравствуйте! Разрешите присесть?! Позвольте представиться, Соломон Израилевич! - дружелюбно начал свой диалог подсевший.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ДУХОВНО БОЛЬНЫЕ И ЗДОРОВЫЕ
Немного ранее событий, произошедших как с Соломоном Израилевичем, так и с Владимиром Ивановичем произошло вот какое событие. На частном острове в огромной, просто шикарной спальне рано поутру проснулся Джон Рокфеллер. Проснулся, сладко потянулся, и вознамерился было вставать, но тут, же что-то вспомнил. Неприятно поморщился и прежде чем встать нащупал облегченный костыль с опорой под локоть. Дело в том, что старик всё-таки предсказано, потянул-таки ногу, и нога теперь эта при ходьбе болела, несмотря на последние достижения в медицине. Пустяк! Утешал себя Джон. Пусть так, зато на своих двоих. А ведь могло быть и гораздо хуже. Так вот нащупав свой костыль, Рокфеллер встал, и тут же из воздуха выпорхнул ставший уже обыденным Гусар, чик-чирикнул, да приземлился на стариковское плечо. Проклятый Гусар как назло всегда появлялся неожиданно и всегда больно впивался когтями в плечо. Далее Гусар постоянно сопровождал старика в течение всего дня, оставляя последнего лишь вечером подле кровати. Вот так вот! Как и было обещано! Затем в голове Джона стали отматываться назад события последней ночи. Вдруг разом волной пришло озарение вместе с воспоминанием. Дело в том, что часов около трёх ночи, проснулся старик от того, что кто-то вроде бы щекотал ступню потянутой ноги. Пару раз не открывая глаз, Джон ногой этой боднулся, однако, только нога замирала, как щекотка тут же возобновлялась с удвоенной силой. Проснувшись окончательно от подобного необъяснимого явления, Рокфеллер сел на кровати и широко раскрыл глаза. Мать честная! Ужасом было то, что Джон увидел. В ногах у старика прямо на кровати сидел гадкий во всех отношениях карлик, с безумной улыбкой на устах. Судя по всему, карлик этот и щекотал ступню Джона. Но и этого мало. Рядом, почти вплотную к кровати развалился на стуле угрюмый и какого-то печального вида человечек с тростью на коленях. Старик инстинктивно попытался защититься, прикрыв туловище одеялом, чем вызвал приступ небольшого веселья у непрошенных, ночных гостей. Подумалось одно: Опять началось!
- Нет, ты только полюбуйся на него Велиар! И эта наша надёжа и опора! Ставленник так сказать на земле, - первым заговорил сидящий на стуле.
- Какая там надёжа, чуть-чуть припугнули он и сдрейфил. Самую малость пошутили, а он тут же и размежевался. И радёхонек при этом! - отвечал карлик и принялся тянуть старика за больную ногу, но как бы шутейно, понарошку. Ногу старик высвободил рывком, однако боль почувствовать успел.
- Что вам надо? Кто вы такие? - дико волнуясь и при этом, хлопая глазами, спросил, Джон заикаясь.
- Мы зачем, по-твоему, в твоё семейство столько сил и времени вбухали? - вопросом на вопрос отвечал, Агварес, а это был именно он. - Прадедушку твоего словно клубнику взращивали? Дедуля ни одного решения без нашего шёпота не принимал. Папашу обхаживали, наставляли. Да что там берегли, как мать бережёт чадо своё. Про тебя вообще молчу. С твоих пелёнок лично следил за твоим благополучием. Получается, воля ваша, просто так? За красивые глаза? Что бы ты взял всё и испортил? Некрасиво поступаешь дражайший! Ой, некрасиво! Криво получается!
- Некрасиво, это мягко сказано! Подло поступаешь, предательски и хотя эти черты есть твоё "Я", именно с нами подлить и изменять чревато, - живо подключился к беседе карлик и снова предпринял попытку схватить старика за больную ногу. Однако старик на этот раз ловко ногу ту отдёрнул.
- А такие надежды на тебя питали! Ну чего такого страшного они тебе вбили в голову? Ну чего? Ну, подумаешь остров! Ну, подумаешь беседа неприятная. Гипноз всё это и обман. Ну, ведь и дураку понятно, что в свет тебя никто принимать не собирается. А что из этого вытекает? Прямёхонько к нам на постоянное место жительство полетишь в скором времени. Так откуда им знать, что мы тебе уготовили? Задумайся! Включи голову! Откуда я тебя спрашиваю? Никаких мучений вовсе. Уверяю! А совсем даже наоборот. В награду за преданность и службу получишь царство шестизначное, станок вечно доллары печатающий, как ты любишь, встреча с роднёй по седьмое колено, любовницы пышногрудые и прочие блага. Вот так вот! А ты раскис. Так что давай любезный не дури. Выкинь на помойку свой доклад и далее всё по прежнему плану и схеме. В долгу не останемся, - спокойно и монотонно гундел сидящий на стуле.
- Отвечаю, не врёт! Именно царство с шестью нулями! Кстати и дедуля твой привет передавал. Говорит, прокляну, если не одумается, - подтвердил карлик.