Ничего необычного в комнате не было: ни следов, ни улик, говорящих о том, что за клубом наблюдали, ни забытых вещей, говорящих о постояльцах, может, и совсем недавних.
— В машину?
— Да. В машину, — неуверенно произнёс Радист, осматривая комнату ещё раз.
Оружие перед тем, как выйти на дорогу, Купец убрал в кобуру. Радист оставил автомат в руке, лишь поставил на предохранитель.
— Что искал, Радист?
— Мне показалось, за клубом наблюдали.
— А то, я смотрю, из сортира вернулся сам не свой, — заметил Жигуль. — Рассказывай, раз на то пошло.
— На обратном пути шаги за забором услышал. Вот и всё. Решил перестраховаться.
— Как будто тебя кто-то захочет у клуба пристрелить, — Купец, проверяя, нет ли сзади машин, тронулся и постепенно набирал скорость.
— Не отвлекайся, смотри на дорогу, — кивнул на лобовое стекло Радист.
Базар. Людей на нём сейчас было больше, чем утром. По привычке осматриваясь, Радист вместе с Жигулём прошли во вход. Здесь оружие носить не воспрещалось, но применять его было сравни самоубийству. Частым контингентом здесь помимо "московских", самоходов-одиночек и участников разных "именных" отрядов, были народники.
Представлялись как друг другу, так и не причастным они, как оплот морали и общности в этом ужасном, прогнившем месте. Любая газета, купленная здесь, на базаре или на другом конце России, заявляла, что именно народная дружина спасла Нилосск и Эфис от разграбления первой волной мародёров. По большей части это был бред.
Первые лавки на базаре занимали деревенские старожилы. Эти люди продавали припасы и расходники сталкерам первого поколения, бандитам, народника и жителям, оставшимся в деревне. Жигуль знал каждого в лицо и все знали Жигуля. С другой стороны, по-другому здесь было нельзя. Все знали всех.
— Есть свежие газеты?
— Вечером будут, Жигуль.
— А с Ростова есть что?
— Да-а, — довольно улыбнулся продавец и выудил какой-то цветастый журнал.
— Только он?
— Только он.
— Сколько?
— 750.
— Дай его и какие-нибудь кроссворды. Но чтоб сложные.
— 1100.
Сложив издания в рюкзак, Жигуль пошёл дальше. Радист отстал довольно быстро, присмотрев что-то и себе. Довольно быстро Гарик перешёл к стендам с разнообразными запчастями, железками, ремкомплектами и комплектующими. Каждому потенциальному покупателю торговцы перечисляли весь спектр услуг: поменять, найти, достать...
— Говорят, бандит какой-то крутой едет? — какой-то лавочник взволнованно делился с покупателем, вполне возможно, "московским" или народником, сплетнями.
— Тебе-то что? — протяжно спросил собеседник.
— Надеюсь, не будет передела власти или что-то типа того?
— Не думай об этом. Честно, меня обижает даже то, что ты в нас не уверен.
Жигуль дошёл до конца рынка, так и не купив себе ничего. На глаз ничего не попадалось, а потребности в чём-то кроме рядовых товаров, не было. Их он решил оставить на потом, чтобы не таскаться с набитой сумкой или рюкзаком.
— Гарик, — окликнул его Радист, откуда-то сзади. Подойдя ближе, он продолжил: — Нашего Банкира не видно нигде. Через кого деньги-то отправлять?
— Как не видно? А вместо него кто?
— Не знаю, рыбу мужик продаёт, говорит, никакое золото и видеть не хочет.
— Ладно, на обратном пути разберёмся. Купец должен быть в курсе.
— Он ничего не говорил. Ну ладно, может, он только в начале и конце месяца здесь сидит? — они дальше продвигались по рынку.
— Да не, бред какой-то.
Радист оглянулся.
— Сейчас, подожди, расходниками закуплюсь.
— Какими? — смутился Жигуль.
— Магазины возьму и пару пружин про запас.
— Ну давай, давай. Глушитель ещё на мой ОЦ-33 возьми, если есть. И на Макар Купцу тоже.
— Уверен?
— Да.
— А если не будет?
— Если до завтра привезёт, то будем ждать. Если нет, то нет.
Радист кивнул и удалился. Жигуль побродил ещё между лавками, затем нашёл своего старого знакомого, торговца художественной литературой и остановился поговорить. Торопиться ему было некуда.
Купец в этот момент обговаривал дела с уже знакомыми ему торговцами, пытался сторговаться на удачную цену, предлагал самые разнообразные вещи из города, на которые, по его мнению, мог быть здесь спрос. Сейчас с клиентами ему не везло — предложить им что-то такое, чего они не могли привезти сюда сами, он не мог. За исключением совсем редких и неликвидных товаров.