— Ха, по правде, думал, что больше не услышу твои шутки, — признался Радист, указывая на него окровавленной, лежащей на перекинутой через шею повязке, рукой.
— Спасибо... — кивнул Купец.
— Лучше бы не слышал, — с улыбкой перебил его Радист.
— ...но я не шутил, — закончил Купец.
— Я не Гарегин, — сухо заметил Гарик. — Я — Гарик.
— А почему Игорь назвал...
— Потому что он думает, что знает всё. А если кто-то попробует его разубедить в этом, то станет мишенью. У меня уже одна есть на спине. Вторая не нужна, — устало прочитал лекцию Жигуль. В этот момент Купец тронулся и поехал к медпункту.
— С нашими связались? — спросил Радист, когда они едва отъехали от места перестрелки.
— Нет. Не хочу им ничего говорить, — ответил Жигуль. — Если эфир слушают, то пиши пропало. Скорее всего, его слушают. А пока что у них хотя бы есть шанс пережить день без потерь.
— Думаешь, Стеклу никто ничего не сказал?
Жигуль поджал губы. Он думал, что знал ответ, но как только вопрос прозвучал вслух, он понял, что ошибся.
— Думаю, нет.
— У нас нет времени до завтра. Меня зашьют... А потом поедем.
— Ты останешься здесь, — проговорил Жигуль.
— Не угадал, Гарик. Я буду...
— Заткнись. Это приказ, — резко перебил Радиста Гарик и тот сжал зубы и замолчал.
— Свой человек в деревне не помешает, — подтвердил Купец. — К тому же, сможешь дуть всем в уши, рассказывать правильную версию событий.
— Дуть в уши, — улыбнулся Радист, — это по твоей части. Может, ты здесь и останешься?
— Отставить, Радист. Приехали.
Писарь разгребал добро в коробках на первом этаже в последней необчищенной квартире. Среди хлама он нашёл перочинный нож с засохшей травой, сеном, в механизме. Открылся нож легко. Закрыв, так же легко, он убрал находку в карман.
На этом он закончил квартиру. Негусто. Он глянул на часы и оскалился.
— Писарь. Закончил дом.
— Рыжий. Мы тоже заканчиваем, скоро выходим.
— Лодочник, это Писарь. Новости есть?
— Пусто, Писарь. Эфир пустой.
— Соля как?
— В норме. Работает.
— Конец связи, Лодочник.
Рюкзак значительно потяжелел с того момента, как Писарь вошёл в Нилосск. Можно было, на фоне сегодняшних новостей, закончить раньше — норму свою сделал, а значит, и у Лысого с Рыжим было время.
— Заканчиваем, мужики, — скомандовал Писарь.
— Устал? — послышался голос Рыжего.
— Может, поднимем норму на сегодня, а, Рыжий? — оскалился в противогаз Писарь.
— Я пошутил, Писарь. Извини, не повторится.
Город был тихим. Каждый звук отражался от зданий. Писарь уже привык к этому, а Рыжий — ещё нет. Когда они ходили в разведку вдвоём, Виктор пытался научить его, но тщетно. То и дело Вася напевал что-то себе под нос, пока шёл по городу и из-за этого чуть пару раз не схватил по лицу — Писарь пожалел его противогаз, а заодно, и лёгкие тогда ещё совсем зелёного паренька. Сейчас бы он ударил без жалости.
Рыжий с каждой новой вылазкой постепенно избавлялся от вредных привычек, способных погубить в городе: перестал шуметь, торопиться, брать всё подряд. Полезные привычки, наоборот, закреплялись.
Поправив рюкзак, он вперёд Лысого вышел из здания и осмотрелся. Рюкзак сидел на плечах неудобно и он поправил его ещё раз, затем обернулся на своего напарника, спускающегося с порога.
— Чего встал-то? Не знаешь, куда идти?
— Предчувствие нехорошее.
— А если бы Писарь не пошёл на границу? Если бы не знали, что "стеклянный" шарится по нашим домам, как думаешь, было бы хорошее предчувствие?
Рыжий не ответил, лишь двинулся к точке сбора. Писарь дожидался их, сидя на бордюре без противогаза и докуривая сигарету.
— Сколько вышло? — спросил он, выкидывая бычок и напяливая противогаз обратно.
— Грамм 40 золота, столько же серебра. Денег... Тысяч 200, — подумав, выдал Лысый.
— Рыжий? — он кивнул.
— 30 золота, 150 денег.
— Нормально. Двинули.
Рыжего так и свербило спросить про улов Писаря, но он, как ему казалось, разгадал его провокацию и молчал. Лысый молчал от отсутствия интереса — придут в лагерь, там и узнают. Тем более, точнее, чем может сейчас сказать Писарь.
Командир остановился и поднял кулак. Группа встала. Слышался шум мотора. Машина. Где-то между ними и их лагерем, посредине. Приближается. Всё затихло. Слишком далеко, чтобы "жигульских" заметили, поэтому Писарь сделал вывод, что чужаки, если это, конечно, не был Купец, нашли то, зачем приехали.