— А что?
— Ну, он же из него "стеклянного", Юру Голову, застрелил.
Жигуль подошёл ближе и положил руку на плечо Рыжему.
— Вася, не говори, что веришь во всю эту чушь.
— Да я так, напоминаю просто, — сбивчиво проговорил Рыжий.
Через минуту все разошлись и Жигуль остался на пригорке, то и дело посматривая на территорию "стеклянных". Там никого не было. Рация издала характерные звуки помех.
— Жигуль, Жигуль. Это Володя, приём? — спокойным голосом вышел на связь "стеклянный". Гарик, не торопясь, снял рацию и ответил:
— Жигуль.
— Слушай сюда, Гарик. Повторяю один раз. Не суйся ко мне, — так же спокойно проговорил он.
— Это всё, что ты хочешь сказать?
— Твоя шерсть напала на моих мужиков. Тебе Юры было мало? Не лезь ко мне. Иначе у нас будут проблемы, — голос Володи всё ещё не показывал эмоций, будто бы ему до этого разговора вообще не было дела.
— Я получу с тебя завтра. 300 грамм золота, — бегло придумал сумму Гарик, переключаясь на самый страшный тон, на какой мог, — напротив моего лагеря. Один "стеклянный", без сопровождения и оружия.
— У меня нет машины, Гарик, забыл что ли? — спокойно ответил Стекло. — Она осталась в деревне после того, как твой шерстяной её расстрелял. А насчёт твоего предложения... Я, наверное, соглашусь. Я дам 100 грамм золота и забуду про все огорчения. Нам не за что воевать. За войной придёт хаос. За хаосом — военные, — спокойно рассуждал Володя. — Я знаю, что ты думаешь о моих делах. О них мы тоже поговорим завтра, после передачи золота.
— Конец связи, — ощетинился Гарик. К нему подошёл Соля с рацией в руке.
— Он знает, Гарик, — прошептал Соля. Командир посмотрел на него, подняв брови. — Имею ввиду, — замялся Федя, — что он знает про покушение в деревне. Ему сказали.
Гарик оглянулся на город и лес ещё раз.
— Пойду-ка я с поста, Соля. Принимай, — устало сказал Жигуль. Где-то вдалеке послышался звук мотора. Купец.
— Может, они и про наши планы знают? — в след командиру сказал Соля. Тот не отреагировал и шёл к центру лагеря.
— Купец едет, — чуть громче сказал Жигуль. Отряд поднялся на ноги.
Глава 20
Радист, спавший всё это время, проснулся от дурного сна, весь в поту. Звук захлопывающихся в машине дверей во сне были выстрелами. Утерев испарину со лба, он расстегнул спальник и, только уставив локоть, чтобы подняться, упал обратно. Локоть здоровой руки, которым он выбил окно машины, сильно распух и болел от касания.
Писарь тоже уже не спал. Он не был религиозным или суеверным, потому смирился с мыслью, что чёрт был всего лишь галлюцинацией от усталости. Копаться в этой теме он не хотел, поэтому собрался на выход, к группе. Была пора действовать, показать Стеклу, как он ошибся, посылая людей к "жигульским".
Виктор вылез из палатки и огляделся, затем подошёл к Жигулю.
— Автомат, Жигуль.
— У меня побудет.
— Я не в настроении шутить, Гарик, — прошипел Писарь.
— Посмотри, лучше, кто приехал. Резаный.
Писарь неслышно сматерился и забрался на пригорок, к остальным.
— Резаный, — повторил он шёпотом, сжимая челюсти.
— Иди лучше чайник поставь, — не оборачиваясь, сказал Жигуль, сам следуя к горелке. Писарь сплюнул и последовал за ним, пока Купец с гостем поднимались на холм.
— Из всех именно его. Ну что за свинья, а? — шипел Писарь, заправляя водой чайник.
— Поумерь свой чрезмерный пыл, — выругался матом Жигуль, — он помогать пришёл, а не воевать.
— Это тебе Бобр так сказал?
— Цыц, — спокойно сказал Гарик, затем, поглядев через плечо Писарю, поднялся и похлопал того по плечу. Сам Жигуль пошёл к пригорку, где встречали подмогу от Бобра. Резаный не испытывал интереса к собравшимся и, практически расталкивая их, молча, выискивал глазами Жигуля.
— Лови, — было его первым словом здесь, он подкинул коробочку Жигулю. Тот поймал её и мельком рассмотрел.
— Вместо второго? — поднял он гранату на уровне груди.
— Они знают о твоих планах.
— Не понял, что?
— Скорее всего, у них остался ещё один человек в деревне. Или им в уши поёт кто-то из "московских". Или у тебя здесь барабанщик, — монотонно перечислил возможные источники информации у Стекла. — Пойдём, сядем, — он кивнул на заваленные брёвна.
Жигуль обернулся, словно забывшись, затем неуверенно кивнул. Информация о том, что нападение, скорее всего, накрылось, пошатнула его. Он развернулся и пошёл к брёвнам, на одном из которых сидел Писарь. Тот сидел у чайника, ни разу не взглянув на прибывшего. Теперь, услышав шаги, Виктор развернулся и поднялся. Он дышал через едва приоткрытый рот и сверлил взглядом Резаного.