— Где мой человек? — спустя несколько секунд спросил Бобр.
— Он в лагере, Бобр, — Радист тоже выдержал небольшую паузу перед ответом. Он стоял ровно, иногда бросая взгляды на стоящих по бокам от главаря, "бобровских".
— Приведи своего командира.
Радист не шелохнулся, будто бы Бобр молчал. Художник усмехнулся.
— Ты, похоже, оглох в пылу перестрелки? Я повторю ещё раз. Приведи сюда Жигуля.
— Да нет, Бобр, с моим слухом всё в порядке. Только не ты тут командуешь.
— У нас и другие дела есть. Ты бы пошёл нам навстречу, а? — доброжелательно подмигнул Художник Радисту.
— Мне действительно нужно что-то объяснять, Бобр?
— Да нет, — протяжно сказал Бобр и развернулся, оглядев Радиста с ног до головы ещё раз.
Радист сглотнул. Ему было страшно. Он едва сдерживал от мандража колени и руку, весящую под грудью. Вторую, наполовину здоровую, он контролировал уверенно. "Бобровские" отошли к своей машине и закурили.
Как только они сделали по затяжке, а Художник прервался на кашель, Радист услышал спускающегося с холма Рыжего. Он не оглядывался, лишь бурил взглядом соседей.
Лоток отбился от своих и подошёл к Радисту, стряхивая пепел в процессе.
— Где Жигуль? — требовательно спросил он, кивнув постовому.
— В лагере, — спокойно ответил Радист.
— А это-то кто? — кивнул он на Солю. — напарник? Он рыжий клоун, а ты — белый?! — недоумевающе спросил Лоток. — Где Резаный?!
К ним подошёл Бобр, держа сигарету в зубах.
— Слышишь, пацан, ты бы заканчивал шутки шутить? Не зарывайся, — кивнул Радисту Бобр. Рыжий был уже близко.
Радист не повёл и бровью, уставившись в глаза Бобру.
— Ты наезжаешь, — прошептал Радист и одна нога предательски затряслась. Художник бросил на неё взгляд и Радист это заметил.
Бобр провёл зубами по нижней губе, отошёл на пару шагов, затем снял рацию с пояса и поднёс её к подбородку, но осёкся, подняв глаза на холм.
— Наконец-то, — сматерился Макар, возвращая рацию на место. Похоже, вниз спускался Бобр.
Рыжий встал позади Радиста, "бобровские" вернулись к машине и о чём-то заговорили. Жигуль спустился с холма, прошёл мимо Радиста, хлопнув его по плечу.
— Как всё прошло?
— Более ли менее.
Перекинувшись парой слов, Жигуль пошёл к "бобровским".
— Привет, Бобр.
— Жигуль, — Бобр протянул руку Гарику, тот её пожал.
— Присядем? — Жигуль кивнул куда-то себе за спину.
— Да, почему нет, — спокойно ответил Бобр. — Приглашаешь в лагерь?
— Да. А ты думал, я полотенце на земле расстелю? — усмехнулся Гарик.
— Нет, конечно, нет, — коротко посмеялся с шутки Бобр.
— Оружие оставляйте в машине, парни, — кивнул Бобр на авто Лотка.
— Само собой, Жигуль, — доброжелательно кивнул Художник, разоружаясь вслед за своим командиром, Бобром.
Жигуль подождал Бобра, затем рядом с ним прошёл мимо Рыжего и Радиста. Остальных остановил Рыжий короткой репликой.
— Парни, мне нужно вас обыскать.
— Ещё чего? Не веришь нам? — усмехнулся Вова. В его словах не чувствовались нападки.
— Это не про доверие, — заметил Радист, не меняя своего тона, — Рыжий, обыщи их, — кивнул Радист своему напарнику.
Художник подошёл первым и вальяжно развёл в стороны, рядом с грудью, руки. Рыжий сбивчивыми движениями прохлопал тело, ноги и руки Художника, нащупал край чего-то твёрдого около голени гостя, возможно, рукояти ножа.
— Ножи, гранаты, патроны и прочее — оставь вместе с оружием, — выпрямился и только потом сказал Рыжий. Художник потряс перед ним пальцем.
— Слушай, ты правда хочешь из-за ножа сорвать наш визит? Хочешь, чтобы из-за какого-то ножа, — он выделил слово "нож" громкостью и интонацией. Вся дружелюбность испарилась, — я тебе нос сломал?
— Не вижу связи, — спокойно ответил Рыжий.
— Ну, я пойду мимо, плюнув на твои слова, ты меня схватишь за плечо, ещё чего-то там... А я, чтобы ты меня не трогал, сломаю тебе нос. Вот тебе связь, — серьёзно, последовательно и вдумчиво объяснил Художник.
— В таком случае, я не хочу срывать ваш с Бобром визит, — спокойно, через небольшую паузу, ответил Рыжий.
— Правильный выбор, — улыбнулся Вова и по-приятельски, подмигнул Рыжему, затем двинулся в сторону холма, но Вася встал поперёк его пути.
— Нож оставь вместе с оружием, — повторился Рыжий. В голосе чувствовалась неуверенность.