— Надо было ему уйти, когда он получил золото, — откинулся на спинку Бобр и закурил. Следом закурил и Жигуль.
— Да уж. Как семья?
— Не жалуются. У моей младшей болячка какая-то, в больницу положили.
— Надеюсь, ничего серьёзного? — наклонился к Бобру Жигуль.
— Нет, никто из моих не переживает, ничего серьёзного. Твои-то как?
— Внучка в школу пошла, — с нотками гордости ответил Гарик.
Бобр покивал.
— Совсем недавно рассказывал, что у неё в садике проблемы были. Да, чужие дети быстро растут.
— Ты сам-то внуками когда обзаведёшься?
— Мои ещё думают над этим. Тороплю, как могу. Не хочу помереть раньше, чем они соберутся.
— Да тебя ещё на одно поколение бы хватило, — усмехнулся Жигуль.
— Наверное. В любом случае, не в моих планах. Доберу всё добро с территории и оставлю её потомкам.
— Золотые слова. Пусть мои парни сколачивают собственные отряды и выносят медь, чугун... По примеру Тольки Кипо. Вот, голова, сейчас живёт, как король, с металла, бед не знает. А когда он отказался от всего добра этого заражённого города, как на него смотрели? Вот-вот.
— Да... В любом случае, сейчас вывозить металл гораздо проще. Разве что Кипо придётся процент отстёгивать. А когда-то я даже и не мечтал стать бугром. Так, думал, подработка на лето, — усмехнулся Бобр. — Да и ты в бригадиры особо не рвался. И когда мы свернули не туда?
— Шутишь? Да за твоё положение парни убивать готовы. И я говорю не только про здешних.
— Ага, один из таких уже приговорён, — понизил тон Бобр. — В любом случае, не хочу увидеть внуков из-за решётки или с небес.
— Насчёт Резаного, Макар. Пусть это сделают твои. Незачем искушать судьбу.
— Добро. Так, значит, Красная и Свободная, да?
— Красная, Северная... И Северный проезд.
— Северный проезд? Это где?
— Частные дома, не помнишь что ли?
— Точно. Ладно, Красная, Северная и Северный проезд, — они снова пожали руки и Бобр поднялся. К тому времени его парни уже поднялись на холм и стояли рядом с "жигульскими", разговаривая о чём-то своём. — Художник! Ходь сюды!
Тот переглянулся с окружающими, что-то шепнул им и подошёл к Бобру.
— Сходишь до машины, достанешь тряпки, воду, проводишь Резаного до машины и пока он будет обтираться, завалишь. Стреляй наглухо.
— Пистолет?
— Решай сам, но я бы не рисковал.
Художник кивнул, затем мельком глянул Жигуля и ушёл.
— Надеюсь, ты обезоружил Резаного? — смутился Бобр.
— Да. Мои парни забрали пистолет и нож.
— А второй пистолет?!
— У него два пистолета?
— Да, Гарик, у него два пистолета.
— Чёрт, — выругался матом Гарик. — Ну, ничего. Художник справится.
— Да, проблем быть не должно.
Командиры пошли к толпе "жигульским".
— Накрывай поляну, Лодочник, — распорядился Жигуль.
Бобр тут же поймал на себе взгляд Резаного и подозвал его жестом. Жигуль заметил это и пошёл к своим.
— Резаного увозит Бобр, Писарь остаётся здесь — довольно громко проговорил Жигуль, пока сам Макар пошёл навстречу Резаному. — Всю ситуацию разрулили, претензий ни у кого нет — имела место провокация со стороны Резаного и Бобр согласился с этим.
Если потесниться, места за столом хватало всем. Особо еды не было, разве что закусь.
Лоток, оставшийся с "жигульскими", быстро нашёл общий язык сначала с Купцом, а затем и с остальными. За шутками, над которыми смеялись все, раздалась короткая автоматная очередь. На ноги подскочили почти все.
— Бобр встал на нашу сторону в этом вопросе и приговорил Резаного. Сейчас поднимутся сюда остальные и проводим Резаного в последний путь.
— Земля пухом, — безэмоционально сказал Писарь.
Глава 23
"Бобровские" были немногословны, когда вернулись на холм. С собой они привели единственного постового Рыжего. Он был бледен и смотрел больше в землю. Радист был первым, чей неодобрительный взгляд поймал на себе Рыжий.
Из-за того, что Писарь сидел ближе всех к Гарику, тот едва наклонился и шепнул Виктору встать на пост. Он встал из-за стола, кивая Рыжему на своё место и пошёл к палатке за оружием.
"Жигульского" проводили взглядом, затем Бобр встал, открыл стоящую на столике бутылку водки и по несколько десятков грамм разлил по кружкам. Соля свою предусмотрительно не ставил под немое одобрение Радиста и Лодочника.
Макар отставил сосуд в сторону и поднял свой бакал. Остальные, включая Жигуля, последовали его примеру, буквально заглядывая ему в рот за тостом.