— Нет. Хочу три группы по одному.
Лодочник убрал бинокль от глаз.
— Думаешь, разумно?
— Да, — Писарь кивнул, — более чем. Я, Лысый и Рыжий. Ты с Солей здесь.
— Жигуль давно бросил отправлять разведчиков по одиночке. Хочешь к этому вернуться?
— Не сравнивай. Тогда были другие условия. Сейчас и оружия, и фильтров в достатке.
— Жигуль не одобрит.
— Мы с ним говорили по этому поводу. Слишком много людей просиживают без дела в лагере, а разведчики используются нерационально.
— Ну, всё будет на твоей совести.
— Поучи меня ещё, Пётр.
— Надеюсь про меня ты так не думаешь? — после паузы спросил Лодочник.
— Как не думаю? А. Нет, ты своё уже отработал. Да и в лагере ты полезнее, чем в Нилосске.
Пётр удовлетворённо покивал.
— Когда собираешься донести до них свои планы?
— Пусть пока отдохнут, они заслужили
Писарю не хотелось уходить к остальным. Он присел на корточки и посмотрел на время.
— Сколько? — спросил Лодочник, непонятно как заметивший движения собеседника.
— Полдевятого.
Исполняющий обязанности командира обернулся на бойцов и грузно поднялся. Откашлявшись, он двинулся к центру лагеря.
— Писарь, давай к нам. Следующий тост за тебя, — улыбнулся Рыжий.
— Заканчиваем, ребята. Завтра рано вставать.
— Да ладно, Писарь, ещё успеем. Давай отметим!
Призывно прозвучал тост: "За Писаря", — следом послышался звон бакалов. Один из них протягивали Вите. Он осмотрел группу и поставил прозрачную жидкость в стакане на стол.
— По палаткам, мужики. Отбой. Подъём в 4, выход в город в 5.
Смешки умолкали. Парни отставляли тарелки от себя кружки и тарелки.
— Не круто ли? — послышался голос Лысого.
Был бы возражающий Соля, Писарь бы отчитал его, припомнив все его недавние промахи. Про Лысого ничего существенного Писарь высказать группе не мог.
— Жигуль всё гордится нашим профессионализмом, мол, один "жигульский" троих "стеклянных" стоит. Но Стекло посылает 2 группы по 3 человека, а у нас не всегда и по две набирается. Мужики, у вас сумки полупустые, когда вы из разведки возвращаетесь, вам нужно больше времени в городе быть, — его речь была приправлена матом совсем чуть-чуть в местах, где это было уместно. Говорил он не так убедительно, как Жигуль, поэтому только из-за интонаций в его словах можно было усомниться. В "плюсы" Писарь записывал себе умение прикрикнуть, козырнуть опытом и показать свою правоту на контрасте с решениями командиров других групп.
— Два фильтра не хватит на 12 часов, Писарь.
— Знаю. Возьмёте по 4, 1 уйдёт в запас, на всякий случай. Подробности решим завтра, у меня есть прикидки. Собираюсь вам поплотнее, на пару улиц раскидать, чтобы, если что, так все стянулись, — замялся Писарь, понимая, что уже наговорил лишнего.
— Одной группой же пойдём? — не понимающе уточнил Лысый.
— Нет, по одному человеку, Лысый. На этом закончим. По палаткам парни. Рыжий, встанешь под утро на пост, я разбужу.
Группа осталась неудовлетворённой речью Писаря и он это видел. Благо, никто спорить не стал. Посуду он согрёб в одну кучу, вынул из своей палатки техническую воду и принялся отмывать тарелка, складывая редкие объедки в мусорный мешок.
Довольно быстро он закончил, поднялся, размялся и пошёл к постовому.
— Ну как дом? — равнодушно справился он на подходе.
— Пока стоит.
— Я про движение, Пётр.
— Какое движение? — Лодочник убрал от глаз бинокль и уставился на Писаря.
— Ты же говорил, движение было!
Несмотря на то, что Виктор повышал голос на Лодочника, тот всё равно смотрел на него, как на полоумного.
— Не говорил я такого, — спокойно ответил Лодочник.
— Перед тем, как мне пойти речь толкать перед мужиками? Ну? Вспоминай!
— Да не было такого. Ты подошёл, спросил, куда я смотрю.
— Ну?
— ...я сказал, что на здание.
— Ну?!
— Ты взял бинокль и уставился на него, сказал, что ничего не заметил.
Писарь шумно сплюнул.
— Ты же сам говорил, что в окне кого-то видел.
— Не говорил я такого, — тоже переходя на крик, продолжал спор Лодочник. Писарь замолчал на какое-то время, осматривая морщинистое лицо собеседника.
— Мне показалось, хочешь сказать?
Пётр молчал, не зная, что ответить.
— Писарь, тебе, наверное, поспать лучше, — вернувшись к прежнему тону, предложил Лодочник. Писарь, ещё раз смерив его взглядом, развернулся и ушёл к себе в палатку. Копошение в лагере прекратилось.
Лодочник ещё несколько секунд смотрел вслед напарнику, затем отрицательно помотал головой и приложил к глазам бинокль вновь. Это была тёплая ночь.
В доме Отца не было охраны, несмотря на статус, что и подметил Жигуль. Отец отмахнулся, сказав что-то про помощника, которого он отпустил сегодня и принялся готовить турку для кофе.
— Выпить кто хочет? — Отец зазвенел рюмками, доставая из холодильника коньяк. "Жигульские" сразу подметили электрификацию дома. — Генератор, — пояснил Отец, расставляя рюмки на столе. Все расселись по табуреткам.
— Я не буду, Батя, спасибо, — Купец вскинул ладонь на уровне живота. Отец, смерив "жигульского" взглядом, убрал одну рюмку, затем откупорил бутылку и разлил тёмное содержимое. В прозрачных рюмках коньяк зазывающе переливался янтарным цветом.
— Ну, будем, — продиктовал Отец, чокнулся со всеми по очереди и опрокинул рюмку в рот. То же сделали и остальные.
Помещение наполнилось запахом кофе.
— Ну, ещё по одной, под кофе, — Отец снова заполнил рюмки. Радист с Жигулём переглянулись. — Будем, мужики.
Кофе Отец всё-таки разлил по небольшим кофейным чашкам. Купец, улыбнувшись, посмотрел Жигулю в глаза, приподнимая небольшую чашку с крепким напитком. Гарик напряг губы, нахмурился и строго, но почти незаметно, помотал головой. Улыбка тут же спала с лица Купца.
— Хороший кофе, Батя, спасибо, — отозвался Купец после первого глотка.
— Зёрна. Пережаренный, — сматерился, затем закашлялся Отец. — Рассказывай, Жигуль, как с племянником прошло.
— Ничего внятного он не сказал, — на чистоту начал Жигуль, — про эти новые группы зелёных сказал, что безобидные. Что, мол, мы сами справимся.
Отец усмехнулся, покосился на бутылку, затем отодвинул её в сторону, положив на её место руку с платком.
— А про Володьку?
— Про Володьку ничего не сказал. Сказал, что людей набирает.
Хозяин дома отрицательно помотал головой.
— "Стеклянный" много на себя берёт, — через кашель сказал Отец.
— Володя-то? Да, 12 человек в группе держит, — уточнил Жигуль.
Отец наклонился к Жигулю.
— Скажу честно, его парней тут часто видят. И не на рынке или у администрации. В низине, где новички живут.
Купец нахмурился, так как в том месте ни только ни разу не был, но и дороги туда не знал.
— Хочешь сказать, он в зелью общается?
— Я говорю то, что знаю и что видел, Гарик.
— А Кипарис? Он знает об этом?
Вопрос Жигуля Отец встретил холодным взглядом.
— Мозгов как у макаки, — проматерился Отец, — думаешь, он бы держал у себя под носом бочку с порохом? Конечно, он обо всём знает и специально собирает людей для Володи, — Отец поднёс платок к губам и зашёлся кашлем.
— Если это правда... — рассуждал Жигуль, — чего он добивается?
— Видимо, у них какие-то тёрки с Володей Стеклом, — сложил Отец руки на груди, наконец откашлявшись и прислонился спиной к холодильнику. — Знаешь, я тут подумал, Жигуль. Никакой пользы присутствие Кипариса нам не несёт. У меня остались друзья и с погонами, и с повязками на руке.
— Это то, о чём я думаю? — Жигуль сложил пальцы пистолетом и сделал движение большим пальцем, держа руку на столе.
— Да.
— А среди "московских"? Ты не в лучшей форме.
— Его братьям не нравятся, что делает Кипарис. Будь их воля, всё было бы иначе.