— Ты с ними говорил, Отец?
— Нет. Поговори завтра с Жорой Платиной, застань его дома пораньше, часов в 5, он рано встаёт. Разговори его, но осторожно. Ни на что не подписывайся. Если он согласится, скорее всего, согласится и Одуван.
"Жигульские" допили кофе.
— Вы пошли? — спросил Отец, поднимаясь вслед с табуретки за Жигулём.
— Да. Спасибо за кофе и коньяк.
— К 5 или раньше, не забудь.
— Он у водокачки, рядом со старым магазином живёт?
— Да.
Они попрощались и тройка вышла из дома.
— Жигуль, точно хочешь в это встрять? — спросил Радист, идя чуть поодаль от командира.
— Кипарис не оставляет нам выбора, Радист. Если Папа говорит правду, то скоро будет одна группа, группа Стекла.
— А если это развод?
— Если Володя не при делах, во что я не верю и с Кипарисом они не договорились раздербанить город, то я умываю руки, — Жигуль остановился и развернулся к своим, чтобы это сказать, затем пошёл к машине.
— В отель, Жигуль?
— Да, поехали.
В лагере было всё спокойно. Лодочник решил не будить Писаря и отстоять пост самостоятельно. Его серьезно напугало поведение исполняющего обязанности и он не хотел перегружать его, оставлять на посту. Остался только вопрос, говорить ли об этом случае Жигулю. Нужно было бы, ведь в таком состоянии Витя был опасен не только для себя, но и для всей группы.
Лодочник не оставлял надежду, что с Писарем всё в порядке. Вместо дальнейших раздумий, он осмотрел подножье холма. Всё же, неправильно было ограничивать внимание на заражённом городе.
К его несчастью, Писарь встал сам и подготовленный к несению дежурства, со своим АК-74, вышел к посту. Пётр его не слышал, пока тот не подошёл слишком близко.
— Какие новости, Лодочник?
— Всё тихо. На связь тоже никто не выходил, — Пётр старался показать, что не испугался неожиданных шагов, но тело дрогнуло. Писарь это заметил, как будто ему нужно было подтверждение, что Пётр стареет.
— Ладно. Иди, отдохни, завтра у тебя тяжёлый день.
— Солю-то я заткну.
— Ага. Не убей только, — подался Писарь вперёд, улыбаясь собственной шутке.
Как только Лодочник сделал первый шаг назад, Писарь приставил бинокль к глазам и уставился на злаполучный дом. Мысль о том, что ему действительно могло что-то показаться, пугала. А что, если не только слова Лодочника были ненастоящими, но и "мушка" на глазу, когда он был на посту прошлой ночью. Получается, та тень в окне тоже могла быть галлюцинацией, а вовсе не человеком? Писарь тяжело сглотнул, его снова разразил кашель.
Если это было бы симптомом болезни, все бы знали. Может, никто не говорил о подобных странностях у заражённых? С намерением выяснить это как можно быстрее, Писарь сошёл с пригорка, сел на корточки и закурил.
В отеле было много свободных спальных мест. Несколько помещений были сплошь забиты двухъяруными койками, как в казарме. Реже встречались обычные шконки. В здании обеспечивалась минимальная безопасность, случаи воровства были редкостью, а случаи покушения на убийства — редкостью ещё большей. Перестрелок в отеле и вовсе за всю историю не было.
Радисту не спалось. Он никак не мог найти приемлемого положения для сна. В мгновение затекала конечность или начинала болеть голова или спина — приходилось переворачиваться. После каждого такого движения кровать с радостью поскриповала, а иногда и непритяно взвизгивала. Первые пять минут его терпели, но затем в разных концах помещения послышались похожие скрипы. Поняв, к чему всё идёт, Жигуль приподнялся с постели на локте.
— Слышь, Радист, погуляй минут 20.
— А лучше в машине поспи, — послышалась поддержка Купца. Он говорил сквозь сон. Скрипы разбудили и его.
Довольно быстро спрыгнув со второго яруса и прихватив рюкзак, Радист вместе с ним вышел в коридор. Дежурный усмехнулся, когда источник шума наконец-то дал себя опознать. "Жигульский" не отреагировал, вместо этого спустился вниз.
— Уже уходишь? — кивнул ему пристарелый мужичок за стойкой регистрации. Это был его отель.
— Не, — лениво ответил Радист, — не спится. Пройдусь, минут через 15-20 вернусь.
— Какая койка?
— 27.
— Ну иди, — он опустил глаза и сверился с журналом.
Эта ночь была теплее предыдущей. Рядом с отелем находилась небольшая лавочка, на двоих. Зачастую её полностью занимал один и на второго места не было. Сейчас она была пустал и, достав сигарету, Радист присел. Спать совершенно не хотелось, зато было время подумать.
Ещё бы знать, важная ли метка деталь в истории. Пятно мог оставить кто угодно и когда угодно. Слишком много событий произошло за один день и всё уместить в несколько минут не представлялось возможным, он останавливался на самом важном.
На уме была одна загадка: какую роль во всём этом играли те трое парней, убитые "бобровскими". Герасим, сбежавший от расправы на территорию Жигуля, навряд ли что-то знал. Надежда на то, что Отец наврал им оставалась, хотя, при лёгкости проверки такой информации, была пустяковая.
Затягиваясь, он осматривал домики, которые сейчас не подавали признаков жизни. Деревня спала. К горлу подступал кашель. Радист затушил бычок и, отойдя на край дороги, откашлялся в локоть. Только сейчас до него дошло, что кашляющих, в отличие от лагерных будней, не было слышно вообще. Кроме Отца, кажется, он не натыкался ни на одного сталкера.
Зевнув, он развернулся и пошёл обратно к отелю. Его смерил взглядом старик, но ничего не сказал. Радист поднялся на второй этаж и, зайдя в первую дверь справа, нашёл свою койку. "Жигульские" спали. В комнате была идеальная тишина, в которой даже шуршание ткани могло разбудить человека. Прямо как в Нилосске, было слышно каждое движение. Пройдя к своей кровати, Радист разулся, подложил мешок на второй ярус и, запрыгнув на койку сам, повернулся на бок. Теперь он заснул быстро.
Глава 11
Жигуль проснулся первым. Кто-то спрыгнул со второго яруса койки и, нацепив свой рюкзак, куда-то пошёл. Он, судя по всему, спал обутым. Жигуль проводил его взглядом, затем сел на свою койку и, бегло осмотрев вещи в рюкзаке, вышел из общей спальни.
— Привет, Жигуль. Как сам? — окликнул его охранник, чья смена только началась.
— Привет, Марка. Неплохо. Не подскажешь, от Володи здесь кто есть?
— Володи? — Марка нахмурился, подавая голову вперёд.
— Володи Стекла. "Стеклянные" есть?
— А... Жигуль, не знаю, вроде нет. Никого не видел.
— Ладно. И на том спасибо.
— Могу что-то сделать для твоей группы? — "московский" протянул руку к плечу Жигуля, при этом его не касаясь.
Жигуль оглядел Марку, затем, опустив глаза на его руку, помотал головой.
— Извини, парень, мы не набираем новых бойцов.
— Жигуль, да я не в группу хочу. Может, дельце какое для меня будет? Я слышал, ты нормально платишь, если тебе кто-то полезен.
— Это ты про кого?
— Ну, медвежатник ваш, Лодочник, например.
— А ты что такого умеешь?
— Ну... Стрелять умею, в оружии разбираюсь.
"Жигульский" снова оглядел Марку и снова помотал головой.
— Услуги убийцы тоже не нужны.
— Как же, Жигуль? — снова остановил собиравшегося уйти Жигуля Марка.
— Ты же с Стеклом, говорят, схлестнулся?
— Что? Кто говорит?
— Люди говорят, Жигуль. Я вот и думаю, что тебе люди нужны, исполнители. Ну, знаешь, спину прикрыть. Или завалить кого.
— Марка, я не знаю, кто тебе что сказал, но против Стекла или кого-то ещё я не пойду. Даже первое поколение решало конфликты без стрельбы, миром.
— Да, особенно парни Димы Кирова. Я их тела лично видел. Лежат такие, знаешь, мирные, в "Глобусе".
— Я не спорю, были исключения. Но в том ТЦ решались споры покрупнее наших со "стеклянными", усёк?
— Ну, как скажешь, Жигуль. Как скажешь, — Марка развернулся и потопал в другую сторону коридора, изображая патрулирование.