— Нет. Ничего.
— Радист заряжает людей на разведку. Есть пожелания по команде?
— Мне плевать. Не знаю, Соля, может быть, Лысый, — равнодушно сказал Писарь, поморщившись. — Надеюсь, на территорию Стекла идём?
— Вроде, да. Бобр говорит, они около "киповской" территории прячутся, Жигуль хочет туда группы отправить.
— Сколько идёт?
— Да все "жигульские" и идут, кроме меня, Радиста и Жигуля. Даже Художник с Лотком в деле.
Писарь ещё раз затянулся сигаретой, затушил её слюной и отбросил пальцами вниз с холма. Бинокль он снял с шеи ловким движением и передал Лодочнику. Поправляя ремень автомата, Писарь неспешно пошёл к лагерю. Радист, завидев его, осмотрел сталкеров ещё раз и пошёл к Виктору.
— Пойдёшь с Рыжим, Писарь. Поддержишь по возможности. У парня до сих пор шок.
— Вдвоём? — не сразу поняв, о чём речь, переспросил Писарь, не обращая внимания на дополнительные указания и уточнения.
— Да, несколько маленьких групп. Знаешь ТЦ "Столица"? Пойдёшь от него и до "киповских".
— Ты думаешь, у меня карта на подкорке что ли? — безэмоционально спросил Писарь.
— Резаного пристрелили. Я думал, ты по-другому радуешься, — Радист развернулся и пошёл к месту, где они с Жигулём и Бобром не так давно выпивали, там оставалась карта. Он шёл, постоянно оглядываясь и ведя разговор с Писарем.
— Забудь.
— Окей. Выходишь с Рыжим, кстати, через 30 минут после "бобровских", последним, то есть.
— Супер, — так же безэмоционально отметил Писарь, — почему не через час? Два?
— Ты, я так понял, хочешь одной толпой пойти?
— Нет, — Писарь с неприятью оглядел собеседника. — Почему 30 минут? Почему не 10?
— Не знаю, золотая середина, полчаса. Вот. Смотри. Вот отсюда начинается территория Стекла, — Радист тыкнул на карту и проследил за направлением взгляда собеседника, чтобы убедиться, что он понял, о чём речь и следит за ходом мысли. — Вы пойдёте дальше, сюда, — он провёл пальцем по карте и остановился между двумя улицами. — Здесь начинается улица Космонавтов, не пропустишь, она сразу после музея. Дальше прямо, прямо и, как только упрёшься в больницу — налево, затем первый поворот направо. Оттуда увидишь Столицу.
Писарь следил за пальцем, осматривая область вокруг пальца, подмечая названия улиц.
— А от ТЦ куда?
— Пройдёшь сквозь ТЦ, окажешься на Прямой. Дальше в горку, прямо, до второго моста. Под мостом — уже территория Кипо, поэтому имеет смысл сойти во дворы.
— Поучи меня ещё, — равнодушно перебил его Писарь. — Знаешь, я в твоём плане пропустил часть, где мы разведываем дома.
— Можешь начинать, как только Прямую пройдёшь.
Писарь поджал губы.
— А что, если Бобр ошибается и Стекло сидит, например, в Столице? Или в больнице?
— Тогда будешь действовать по ситуации, — без промедлений ответил Радист.
— Круто. Это вы втроём до такого додумались? — Писарь поднял голову на собеседника с выражением недоумения на лице.
— А ты чего ждал? Точные координаты и поддержку с воздуха? Так воевало первое поколение, так воюем мы. Тебе ли не знать?..
— Вот именно, я очень хорошо знаю, к чему всё это ведёт. Тебе, вот, лучше не знать, Радист, — снисходительным тоном добавил Писарь, прижмурив глаз и поднимаясь от карты.
— Ты мне об этом говоришь? — Радист подался вперёд и тыкнул здоровой рукой себя в грудь, едва не поморщившись и не вскрикнув от боли в локте.
Писарь не ответил и осмотрел лагерь, упирая руки в бока.
— Может, пойдёшь собираться? — скептически сказал Радист. Писарь глянул на него и несколько раз кивнул, словно, только что выйдя из ступора. Радист проследил за ним глазами, пока он не скрылся в палатке.
Первая группа выходила из лагеря: Лысый и Соля. Несмотря на короткий период отдыха, Жигуль расставил приоритеты так, что сон оказался в самом низу списка.
Лодочник проводил глазами группу, затем, через десяток-два минут, снова взглянул на них в бинокль. Группа шла не проторенной дорожкой, а срезала, чтобы быстрее добраться до назначенной точки входа в город. Они как раз проходили участок, где нужно надевать противогаз. Лодочник снял с пояса рацию и поднёс ко рту.
— Лысый, противогаз.
Лысый с Солей переглянулись, затем, осмотревшись, нацепили противогазы. На пригорке рядом с Лодочником уже стояли Купец с "бобровскими" и повторяли лучшие анекдоты и байки за утро, иногда незначительно изменяя их.
— Надо было Резаного пришить прямо там, — откровенно сказал Соля. — Исход-то один, зачем мы всё это терпели?..
— Дурак ты, Соля. Подумай ещё немного над этой ситуацией и, может быть, поймёшь разницу.
— Я понимаю разницу, но по итогу, Писарь ударил его и что? Всем всё равно.
— Знаешь, по-честному, я думаю, что Резаного отправили сюда на убой, к Писарю. Если бы не речь Бобра, я бы и дальше так думал.
— Да?! А я, наоборот, думал, чтобы помирить их или вроде того. Сплотить что-ли?..
— Дурак ты, Соля.
Фёдор сглотнул и замолчал. Он тоже не верил в план Радиста и опасался "стеклянных".
— А что насчёт "стеклянных", так ты их услышишь, в случае чего. Если мы, конечно, набредём на их логово, — попытался успокоить Солю Лысый, говоря ему то, во что хотел верить сам. Это была лотерея "кто увидит кого первым". — Знаешь, Соля, как охотятся на тигров?
— С оружием?
— Я про то, что тигр хорошо прячется. Так как же охотник его видит?
— В прицел?
— Дурак ты... Тигр забывает спрятать хвост.
— Получается, или тигр увидит охотника, или охотник — хвост тигра?
— Да. Понимаешь, к чему виду?
— Понимаю, — невесело ответил Соля. — Только тигр только и ждёт нас, а мы и понятия не имеем, где он. Похоже на засаду.
— Засада — это когда знают, как ты пойдёшь.
— Им ничего не мешает расположить по человеку на крышах и ждать, слушать. Я бы сделал так на месте Стекла, — после паузы сказал Соля. — И не сравнивай с первым поколением. Там в состоянии войны отряды находились почти постоянно.
— И не пытаюсь, — вздохнул Лысый. — Они, с другой стороны, не могут знать, что мы идём искать их. Тем более, им нужно на что-то жить, что-то есть.
— Думаешь, у них нет жира на подобный случай? — серьёзно спросил Соля. — Уж день-то они могут потерпеть. И нам следовало. А я говорил — меня не слушали.
— Кому ты это говорил? — смутился Лысый.
— Купцу и парням Бобра. Они, вроде, согласились.
Лысый затих. В это время из лагеря выходила вторая группа.
Глава 24
— Не геройствуйте, — на прощание сказал Лодочник второй развед-группе.
— Как скажешь, Пётр, — обернулся Художник и улыбчиво ответил "жигульскому".
Несмотря на то, что "стеклянные" занимали один район всего города, поиски обещали быть опасными и трудными. Конечно, боевого опыта у Стекла было поменьше, но они были на своей земле. Это понимали и брали в расчёт все.
Говорила тройка обо всём подряд, действительно важных на данный момент вещах. Хотя, для Купца и Лотка тот трёп был действительно важен, ведь одни скупщики сменяли других и знать ситуацию на базаре было действительно необходимо. Наверное, в равной степени, как и знать об отношениях "московских" к новым дельцам или последние новости из эпопеи взаимоотношений военных с народной дружиной.
Художник иногда вставлял свои "пять копеек", но ничего дельного в разговор внести не мог — слишком несведущ он был в подобных делах, но поговорить любил.
К Лодочнику подошёл Писарь и уставился в город.
— Думаешь, можем на засаду нарваться, Пётр? — через несколько секунд спросил Писарь, полный серьёзности и, казалось, нерешительности.
— Конечно. А знаешь, что ещё можете? Найти золото гномов в котелке, — так же серьёзно ответил Лодочник, сделав между предложениями паузу для драмы.
— Да ну тебя, — Писарь до сих пор был серьёзен.
— Что с тобой? Ты насчёт "стеклянных" всё это время не затыкался, что, мол, подай их тебе на блюде. С Солей, вон, спелись в первый день, как метку нашли. Вас только послушай — уже можно за решётку закрывать. Теперь-то что изменилось?