После концерта мы пили чай в кабинете директора. Иностранцев больше всего интересовало, как часто усыновляют сирот и что будет с детьми после выпуска из детдома. Время, повторяю, было советское, поэтому жизнь детей рисовалась лучезарной: и шанс усыновления велик, и все пути перед ребятами открыты. Хотят — поступят в вузы, хотят — пойдут на стройку. Гордое имя — рабочий. Перед уходом я спросила у молодой воспитательницы:
— А негритянских детей никто не хотел усыновить?
— Нет. Из любопытства спрашивают, откуда такие взялись, а брать не берут. Кому охота, чтоб все на вас пальцем показывали?
— Мамы у них есть?
— Еще в роддоме отказались. Представляете, вернуться в деревню с негритенком? Я бы этих пэтэушниц стерилизовала.
Много лет спустя, уже в наше время, пришлось мне поездить по Псковской области, вставшей, как и остальная страна, с колен. Почему-то детей иностранцы усыновляют охотнее всего из Псковской области. Теперь никто не делает ремонт перед приходом иностранцев, — как есть, так и есть. В Пыталове наша машина не могла подъехать к крыльцу детдома — мешала лужа, поэтому коробки с подарками передавали через окно кухни, с заднего двора. Лужу засыпать невозможно: нет лимитов на щебень.
После обязательного концерта гостей из Скандинавии пригласила в гости Анна Васильевна, старейшая воспитательница. Всю жизнь тут прожила, никуда из Пыталова не выезжала. Живет в хрущевской пятиэтажке с двумя внуками-подростками. Дочка долго болела и умерла, зять завел новую семью. Анна Васильевна, получая гроши, взяла к себе двух сестер, черных. Девочки десяти и двенадцати лет сидели тут же, пили чай. Баба Аня их нахваливала.
— Помощницы мои. Квартиру убирают, посуду моют, пышки научились печь. Ласковые, добрые. Девчонки, идите на кухню, нашинкуйте капусту.
Девочки ушли.
— Не хочу при них говорить. Жалею их очень. Мне все говорят: дура, зачем тебе эта обуза? При твоих-то доходах. Люди у нас злые, смеются над ними: «Вы давно с дерева слезли?» А дети — еще хуже. Мальчишки проходу не дают, обзывают по-всякому. «Макаки пошли!» В магазин боятся ходить. Кто-нибудь обязательно спросит: «За бананами пришли?» И вся очередь смеется... У вас ведь много знакомых за границей, поспрашивайте там, не возьмет ли кто моих девочек к себе. Запишите: Анжела и Кристина Зайцевы. Музыкальные, мечтают на рояле научиться. Куда им деться после детдома? Они ведь граждане России, тут жить придется, если кто не удочерит. Мечтают в Америку уехать.
Иностранцы, наслышанные об особой широте и отзывчивости русской души, сидели потрясенные. Я знала, что по дороге в Питер мне придется отвечать за все. А что тут скажешь? Можно, правда, начать рассказ с Ибрагима Ганнибала, дойти до Пушкина, почитать стихи. Смотришь, уже и в отель приехали. Если бы в начальных классах проходили «Хижину дяди Тома», может, выросло бы другое поколение.
Внучка моей школьной подруги вышла замуж за эфиопа, вместе учились в институте. Эфиоп был талантливым и красивым, а его молодая жена — из интеллигентной, обеспеченной семьи. Кончилось тем, что чернокожий парень перестал выходить на улицу: били. Причем стали караулить у дома и нападать. Жизнь превратилась в кошмар, а у них уже был маленький ребенок. Как обливали презрением молодую мать в роддоме! И врачи, и нянечки, и другие мамы.
Когда подруга гуляла с правнуком в парке, какая-нибудь тетка всегда заглядывала в коляску.
— Ой, я прямо испугалась. Думала, что обезьянку прогуливают...
Африканец горько пожалел, что приехал учиться в Россию. Ведь хорошее образование можно получить и в других странах.
Петербург — не Пыталово, и университетский коллектив отличается от жителей малобюджетной провинции, но по большому счету люди реагируют одинаково: когда заходит разговор о том, что русская девушка вышла замуж за чернокожего, крутят пальцем у виска.
Конечно, моей подруге надо было рассказать внучке, что ее ждет, нарисовать перспективу. Почему-то она этого не сделала. На что надеялась?
Сейчас молодая семья живет во Франции. Снимают жилье на окраине. Она — без работы, он тоже пока не устроился, живут на социальное пособие. Они счастливы.
За Базарова ответишь
«Отцы и дети» Авдотьи Смирновой
