— Мне очень жаль, что я не предупредила тебя заранее, что приеду, — говорю я ей.
— Ерунда. Это твой дом, Зои. Тебе не нужно никого предупреждать о своем приезде. А теперь пойдем отсюда, пока Михаил не прислал поисковую группу Братвы. — Иззи берет меня за руку и ведет к выходу.
— А разве у Братвы есть поисковая группа?
Иззи пожимает плечами.
— Понятия не имею, но если и есть, то они никогда не смогут найти меня, если я захочу спрятаться. — Ухмыляется она.
— Даже не сомневаюсь.
— Итак, любовничек? Он знает, что ты здесь?
— Я отправила ему сообщение и перезвоню позже. Как дети? — Спрашиваю я, меняя тему.
Иззи — замечательная мать. Она может часами рассказывать о своих детях, и ей всегда есть чем похвастаться. Когда она начинает все рассказывать мне о трех наследниках Валентино-Петровых, я оглядываю оживленный аэропорт, и меня осеняет. Я снова в Нью-Йорке. Есть причина, по которой я сюда не возвращалась. Я никогда не чувствовала себя в безопасности за пределами особняка Петровых. К счастью, Иззи не перестает говорить, когда я подхожу к ней ближе или когда моя рука сжимает ее руку чуть сильнее.
Я сосредотачиваюсь на ее голосе и дыхании, пока мы идем к тому месту, где нас ждет затемненный внедорожник. Один из солдат Петровых придерживает заднюю дверь открытой. И как только я сажусь в машину, глубоко вдыхаю. Я даже не заметила, что задержала дыхание.
Я справлюсь. Я просто побуду дома. Мне не нужно никуда идти. И это всего на неделю. Максимум на две.
Глава 19
Три недели спустя
Помните цитату: "Если вы действительно любите кого-то, освободите его. Если он вернется, он ваш. Если нет, он никогда не был вашим"4? Я считаю ее полной чушью. Я отпустил Зои, но каждая клеточка моего существа по-прежнему говорит, что эта девушка — моя.
Конечно, я не могу сказать ей подобное дерьмо, особенно если хочу вернуть ее. Что я и делаю. Я был терпелив. На данный момент меня следовало бы причислить к лику святых за такое терпение.
Я не пишу и не звоню ей без остановки. По крайней мере, не после первой недели.
Потому что после первой недели я понял, что ей нужно уединение. Я знаю, что она напугана. Я понимаю почему, и в большинстве случаев считаю, что ей лучше быть как можно дальше от меня. Но это не значит, что мне это должно нравиться.
Я скучаю по ней так сильно, как никогда раньше не скучал ни по кому. Я уже почти готов отказаться от всего этого образа мистера Хладнокровия и Терпеливости и улететь в Нью-Йорк. Как она сможет понять, что за все, что у нас есть, стоит бороться, если не будет видеть этого? Если меня не будет рядом, чтобы убедить ее?
И сейчас я нахожусь меж двух огней. Что бы я ни решил сделать, это будет чертовски неправильно. Если я останусь и буду сидеть здесь, сложа руки, надеясь, что она вернется… Я, возможно, никогда ее не увижу. Если я приеду к ней, устрою сцену, заставлю ее улететь со мной домой… Я могу оттолкнуть ее навсегда.
— Тебе нужно потрахаться, — говорит Вин, входя в комнату.
— Мне не нужны советы по сексу от гребаного подростка, который не отличает свой член от яиц, — ворчу я, не потрудившись взглянуть на него.
— Да, да. Это не у меня синие яйца. Мои яйца ежедневно получают много любви. — Смеется этот засранец.
— Тебе рассказывали о безопасном сексе? Убедись, что ты пользуешься презервативом. Нам явно не нужно, чтобы вокруг бегали отродья Де Беллисов. — Я вопросительно вздергиваю бровь, глядя на него.
— Ну, этого не будет. По крайней мере, не от меня, — отвечает он.
— Что ты делаешь дома? Разве ты не должен быть в школе или где-нибудь еще? — Спрашиваю я, как только понимаю, что сейчас середина дня, и на дворе пятница.
— Я был в школе. Мне нужна твоя машина.
Я моргаю, глядя на него. У этого ублюдка есть своя машина. На самом деле, у нас в гараже несколько машин. Какого хрена ему нужна моя?
— Зачем?
— Потому что мне нужно проследить за кое-кем, а твоя машина не привлекает внимания. — Пожимает он плечами.
— За кем ты хочешь проследить?
— Ты не знаешь этого человека. Могу я взять ее или нет?
Я подумываю о том, чтобы расспросить его подробнее. Мне следовало бы расспросить его подробнее, но иногда лучше не знать, что замышляют мои братья.
— Ладно, только не облажайся. — Я вытаскиваю ключи из кармана и бросаю их ему.
— Спасибо, брат. Увидимся, — говорит он, после чего выходит из комнаты. Словно ему на все наплевать.