— Дорогая моя, в этом мире полно извращенцев, — мрачно сказал он, — и подобные вещи доставляют им удовольствие. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел тебя сюда вести?
Сесилия побледнела. Дэвид подошел к ней и, обняв за плечи, привлек к себе. Она не сопротивлялась. Только сейчас до него дошло, какой ценой ей дался разговор с Анжелиной. Несмотря на то, что это было крайне опасно, она сделала это, поскольку считала нужным, а теперь дрожала в его объятиях.
Не отрывая лица от груди Дэвида, Сесилия прерывисто вздохнула и погладила его по спине. На руках были перчатки, но ни они, ни три слоя одежды не уменьшили удовольствия от этого прикосновения.
— Дэвид, — прошептала она, — пока мы ждем, ты займешься со мной любовью?
— Нет, — быстро ответил он, оглядев дешевую комнату и стену, увешанную плетьми и веревками.
Сесилия поняла, о чем он думает. Он считает ее слишком чистой, слишком невинной. Для него она по-прежнему девственная супруга лорда Уолрафена, а вовсе не та женщина, которая жаждет познать все тайны физического наслаждения. Конечно, сексуальный аппетит Дэвида не так просто удовлетворить, но ей очень хотелось научиться.
Она выдержала его взгляд, усилием воли заставив себя не дрожать.
— Не надо обращаться со мной как с ребенком, Дэвид. Если тебе хватило прошлой ночи, так и скажи. А если нет, то не заставляй меня разыгрывать невинность.
Дэвид издал раздраженный возглас.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я хочу, чтобы мы были любовниками, — объяснила Сесилия. — Можешь принять это предложение, а можешь рассмеяться мне в лицо. Но если уж согласишься, я потребую, чтобы ты был мне верен до тех пор, пока мы оба не решим разорвать нашу связь. — Вот как? — Лицо Дэвида потемнело, губы скривились в ироничной усмешке. — И где же мы будем встречаться? — резко спросил он, отпустив Сесилию и отвернувшись. — Ты хочешь, чтобы я открыто приезжал на Парк-Кресент и вел себя с тобой как со своей содержанкой?
Его вопрос заставил Сесилию призадуматься. В самом деле, как и где им встречаться? Да, она вдова, но титул обязывает соблюдать приличия. Принимать его у себя дома? Пожалуй, это будет не очень удобно. У Дэвида тоже нельзя: он живет с матерью и сестрой.
Впрочем, ее слуги преданны и неболтливы… Но если Дэвид не предложит ей руку и сердце, она уже вряд ли когда-нибудь выйдет замуж, а значит, навсегда лишится репутации порядочной женщины.
— Да, — кратко сказала Сесилия. Он обернулся.
— Да, ты будешь ездить ко мне домой, — твердо заявила она. — Я не вижу в нашей связи ничего постыдного.
— Потому что ты глупа, — процедил он сквозь зубы и сильно тряхнул ее за плечи.
Сесилия подумала, что уже начинает привыкать к подобным ответам.
— Я хочу, чтобы ты стал моим любовником.
Внезапно Дэвид схватил Сесилию в объятия и повалил на дешевую кровать.
Но дальнейших действий не последовало. Он лежал, приподнявшись на локте, и разглядывал ее лицо, волосы и свою руку, которая обнимала ее талию.
— Неужели ты хочешь стать просто любовницей, Сесилия? — наконец спросил он, и она уловила в его голосе тень разочарования. — Причем любовницей такого распутника, как я? Тебе нужны дети, красивые белокурые малыши. — Он нежно погладил ее живот и бедра. — Твое тело предназначено для того, чтобы вынашивать детей, милая. Ты должна опять выйти замуж.
Сесилия понимала: он имеет в виду не себя, а другого мужчину. Судя по всему, мысли о серьезных отношениях с ней не приходят ему в голову, или он просто-напросто гонит эти мысли подальше. И она к тому же требует верности, а мужчин всегда пугают любые обязательства перед женщиной.
И все же она должна стать для Дэвида той единственной, которой он никогда не изменит!
Но с таким человеком торопиться нельзя. Она подняла руку, откинула прядь волос, упавшую ему на лицо, и, не в силах сдержаться, провела кончиком пальца по его полной губе. Дэвид, закрыв глаза, нежно поцеловал ее палец.
— Поцелуй меня, Дэвид, — прошептала она. — В губы, как прошлой ночью.
— Не здесь, — хрипло прошептал он, прижимаясь губами к ее ладони.
— Нет, здесь, — настаивала она.
Он повиновался, но быстро прервал поцелуй.
— Не надо, Сесилия, — сказал он, открывая глаза. — Только не говори, что я тебя не хочу. Я хочу тебя, и ты это знаешь. Но эта комната… вызывает во мне отвращение. А ты пытаешься уйти от серьезного разговора.
— От какого разговора?
Дэвид повернулся на бок и провел рукой по глазам.
— Мы говорили о детях, которых ты должна родить. Я молю Бога, чтобы ты не зачала одного из них от меня.
Сесилия, приподнявшись на локте, уставилась на него. Ей вспомнился совет Этты — совет, в котором она не нуждалась. В надежде избежать неприятной темы она нежно провела рукой по груди Дэвида.
— Наверное, когда-нибудь я опять выйду замуж, — легко согласилась она. — Главное — встретить порядочного человека. Я, в самом деле, очень хочу детей. Много детей.
Дэвид от души рассмеялся.
— Много? Звучит смело. И сколько же детей ты хочешь, Сесилия?
— Точно не могу сказать, — призналась она, перебирая в пальцах складки его галстука. — Четверых или пятерых. Или это уже чересчур? Насколько мне известно, у тебя богатый опыт общения с детьми. Твоя знакомая леди Килдермор родила пятерых, верно?
Дэвид не ответил.
— И этот человек… отец твоих детей… должен являть собой образчик нравственности, не так ли? — небрежно спросил он. — Быть хорошо воспитанным и иметь безукоризненное происхождение?
— Разумеется. — Она усмехнулась. — А еще он должен быть красивым, состоятельным и с безупречным вкусом. Кроме того, ему надлежит угождать всем моим прихотям и осыпать меня дорогими подарками. У тебя есть кандидат на столь ответственную роль?
Дэвид замер, не зная, что ответить.
— Нет, — сказал он внезапно севшим голосом и поднял на нее глаза. — Ты предложила мне стать твоим любовником. Я с благодарностью принимаю твое предложение, Сесилия, — продолжал он. — Однако ты должна понимать, что когда-нибудь захочешь найти свой идеал мужчины.
— Я понимаю, — тихо проговорила она. — Может быть, даже больше, чем тебе кажется.
— Меня понять нетрудно, Сесилия, — сухо бросил он.
— Правда? Рада это слышать! Итак, Дэвид, что мы будем делать до шести часов, если ты не хочешь заниматься любовью?
Он усмехнулся и обнял ее одной рукой.
— Мы будем делать то, что делают любовники большую часть дневного времени, милая, — ответил он, аккуратно придвинувшись к ней. — Спать. Я, например, не выспался. И думаю, ты знаешь почему.
— Ой! — Сесилия, словно вспомнив что-то, прижала руку ко рту.
— Что такое? — с подозрением спросил Дэвид.
— Мой чулок!
— Ах, чулок! — простонал он, откинувшись на спину. — Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал?
Глаза Сесилии в надежде округлились.
— Так он у тебя?
— Все вышло случайно. Он запутался в моем… в моем пальто, когда я утром одевался в твоей гостиной. Сесилия с облегчением вздохнула.
— Можешь выбросить его. Но ты не представляешь, Дэвид, какое у меня было ужасное утро! Я думала, что чулок нашел кто-то из прислуги, и от волнения не находила себе места. А потом мы с Джедом поехали кататься верхом, и у Серпентайна я наткнулась на Эдмунда Роуленда.
— На Роуленда? — брезгливо переспросил Дэвид. — Надеюсь, тебе удалось избежать разговора с этим напыщенным болваном?
— Нет, пришлось немного прогуляться с ним. Кстати, он сообщил мне одну вещь… надеюсь, она тебя не слишком огорчит.
Дэвид внимательно смотрел на нее.
— Какую?
Сесилия покраснела.
— Ведь ты член клуба «Брукс», так? Неужели ты не слышал про одно очень неприятное пари, которое там заключили?
Дэвид застонал.
— Проклятие!
— Значит, слышал?
— Да. Именно Роуленд и приложил к этому руку, — мрачно изрек Дэвид. — Это он подбил двух пьяных оболтусов поспорить и оставить запись в клубной книге. Мне очень жаль, что ты об этом узнала.