Лев очень любил и уважал своего отца, но страдал от того, что вряд ли сможет когда-нибудь сравниться с ним. Сергей Аркадьевич был для сына образцом достоинств человека. То ли от осознания своего несовершенства, то ли от недостатка материнского участия Лев вырос скромным и малообщительным, хотя в дошкольные годы в окружении нянь он показывал взрывной и агрессивный характер. Он не спешил выходить в жизнь, предпочитая отстраненно наблюдать за ней. Но в то же время он был очень независим в суждениях и тверд в отстаивании своих мнений. Он не боялся самостоятельности и никогда не участвовал в глупых подростковых выходках, может быть, потому что всегда держался в стороне от того самого коллектива, на роль лидера которого его готовила мать. Лев, как и мать выучился на историка. Отец поддержал этот выбор, поскольку посчитал такую подготовку неплохой базой, если Лев в дальнейшем станет заниматься политикой или другой публичной деятельностью. Учился Лев в Лондоне (по настоянию отца) и вернулся домой за два месяца до описываемых событий.
Сергей Аркадьевич сделал сына супервайзером фонда, оказывающего адресную помощь тяжело больным детям. Структура фонда полностью сохранилась, но у директора появилась дополнительная обязанность обосновывать деятельность перед младшим Соловейчиком, чтобы он, в свою очередь, мог отвечать за работу фонда перед своим отцом. Это было прекрасным управленческим решением, поскольку директору фонда было необходимо ввести Льва в курс дела настолько подробно, чтобы младший Соловейчик не служил препятствием в передаче информации главному боссу, и в то же время, чтобы старший Соловейчик видел, что от его сына не скрывают деталей, иначе могло возникнуть подозрение в нечестности директора. В результате, директор был вынужден сообщать Льву даже такие подробности, которые Сергею Аркадьевичу предпочитали не сообщать. Например, о том, что некоторым управленцам и врачам приходилось делать подарки за право оказывать пациентам материальную помощь. Директором фонда был брат известного футболиста. И это очень помогало в привлечении внимания в медиа-пространстве.
Через три дня после семейного ужина, за которым отец так порадовался за сына, Лев уже должен был посетить подопечных фонда. По пути в больницу директор фонда вводил младшего Соловейчика в курс дела:
– Лев Сергеевич, мы с Вашим отцом согласны в том, что начать знакомство с хозяйством следует с самого трудного участка. Мы посетим гематологическое отделение детской больницы. Вы должны понимать, что многие из тех, кого Вы сегодня увидите, скоро умрут. Это тяжело принять, но это неизбежность. И ни Вы, ни я, ни врачи не виноваты. От нас, конечно, не так мало зависит, но следует опасаться излишне эмоционально реагировать, а тем более зацепиться мыслями или чувствами. Если Вы справитесь, Вы будете хорошо управлять. Надо справиться!
Окна палаты выходили на север, на просторы Финского залива. Далекий горизонт приковывал взгляд, можно было часами смотреть в окно. Но находящуюся в палате пациентку эта бескрайняя даль пугала. Наступившие вслед за золотой осенью дождливые дни придавали миру, открывающемуся из окна, совсем унылый вид. Оголяющиеся ветки деревьев напоминали Вере ее усыхающее тело, а низкое небо – крышку гроба.