В России тем временем начиналась президентская избирательная компания, в которой Вера Антоновна Елисеева была безусловным фаворитом, хотя и не заявила о своих планах. В один из дней лета Сергей Аркадьевич направил сыну заявку на переговоры. Лев, хотя и противился этому разговору внутренне, не мог отказать.
– Здравствуй, Лев!
– Здравствуй, папа!
– Как поживаешь?
Лев видел, как состарился отец за эти годы, и ему становилось больно и страшно, как когда-то, когда ребенком, он вспоминал, что отец умрет.
– Нормально. А ты как?
– Нет, дорогой мой, расскажи ты сначала. Я хочу узнать.
У Льва подобрался ком к горлу, когда он услышал «дорогой мой». Но он справился с собой и стал спокойно рассказывать.
– Да ты знаешь, наверно: я здесь развернулся. У меня размещают заказы все крупнейшие центры прикладной науки, а общетеоретическими вопросами я не занимаюсь, но они тоже здесь базируются. Опять же, все заметные исследовательские центры имеют в Непале филиалы. Мы реформировали систему образования в расчете, что молодые кадры будут преимущественно из местных. У меня тут культ личности. Некоторые всерьез говорят, что я сосуд Вишну.
– А семью создал?
– Есть женщина, которую я люблю. Мы с ней живем.
– Какая радость, – лицо отца расплылось в благодушной старческой улыбке.
– А что у вас?
– У нас много событий. Твоего и Вериного сына я вижу 2 раза в неделю, не меньше. Его паспортного отца мы пригласили на работу в Россию. Дружим. Надеюсь привлечь внука со временем к своим делам. О том, чей он в действительности сын, он не знает. Со второй своей невесткой я тоже отношения наладил, так что второй твой сын дедушку посещает иногда.
– Папа, ты же не за этим звонишь.
– Ты прав, конечно! Но почему не за этим? Что важнее в жизни, чем дети? Я своего сына четыре года не видел и не слышал.
Оба замолчали.
– Все-таки давай о деле.
– Ну, давай, – вздохнул Сергей Аркадьевич, – ты слышал, что Вера будет президентом?
– Я это тебе еще когда говорил? И сам ты обещал ее двигать. Для меня не новость, хоть я за этим и не слежу.
– Она хотела с тобой переговорить.
– Ты мне за этим звонишь? – Лев просто не знал, что сказать от изумления и возмущения. Первый раз за столько лет созвонились, и отец снова о Вере. Крепко, видать, интересы их переплелись!
Лев не отвечал на предложение. Серей Аркадьевич снова заговорил.
– У нас серьезные изменения. Все передают свой бизнес Доброму Имени.
– Что это значит? И кто эти все?
– Мы, например.
– Ты?
– Я. Я хочу и тебе предложить.
– Мне? Ты когда «мы» сказал, обо мне говорил?
– Да.
– А зачем я буду свой бизнес кому-то продавать?
– Не продавать, а передавать.
Лев ненадолго решил, что у отца возрастное слабоумие и он не понимает, что говорит.
– И на каких условиях? – осторожно поинтересовался он.
– Доброе Имя жестко сыграли. Перед тем, как ты в Непал переехал, почти сразу после нашего последнего разговора они связались со мной и предложили сделку: я передаю им в собственность все свое имущество, а в ответ они не будут обнародовать компромат, от которого нас защищали.
Сергей Аркадьевич говорил спокойно, поэтому Лев все еще сомневался в ясности его ума: разве можно говорить это так спокойно? Поэтому Лев выдерживал паузы перед каждой своей фразой, наблюдая за отцом.
– И ты согласился?
– Я согласился.
– И ты не боролся?
– Что ты, Лев! Как же я мог не бороться? Только когда ты все узнаешь, ты поймешь, что это глупо. В первую очередь я им возразил, что по каждому факту сохранения информации, подлежащей удалению, они обязаны платить штраф. Но это касалось информации, хранящейся на технических носителях. А с 20… года в качестве носителей информации используются также люди. Это, кстати, ты предложил и сделал, когда Рубис на тебя работала. Такое хранение до сих пор имеет статус научного эксперимента. И под условия страховки не подпадает. С точки зрения закона, это, если хочешь, воспоминания. Но только они могут передаваться в машинные носители. И хранятся одновременно у нескольких десятков добровольцев в нервной ткани. Но даже, если бы я отсудил у них деньги, это ничего бы не решало, поскольку никто бы не стал иметь со мною дел. Я думаю, что даже купить что-нибудь стоящее мы бы не смогли. Никто не желает иметь клиентами или покупателями изгоев. Даже банки. Выдали бы штрафы бумажными деньгами. Храни!