Лев не знал, как ему встретить Веру: принять ее дома или в офисе, одеться попроще или поторжественнее, взять Садхью на встречу или нет. Решил в итоге встретиться в офисе (так проще показать дистанцию), одеться получше (пусть видит и оценит меня), Садхью не брать (все равно по-русски не понимает).
Вера из аэропорта сразу отправилась ко Льву. Она выглядела уставшей, но была удивительно хороша собой. Лев оценил ее красоту: даже в юности, когда ею занимались мастера красоты, оплачиваемые Львом, она не могла бы выглядеть лучше: изящнее, элегантнее, спокойнее, и желаннее для мужчин без выпячивания своих достоинств.
– Здравствуй! Ты похорошела.
– Здравствуй! Тебе южные горы тоже на пользу пошли.
– Чему обязан нашей встрече?
– Приехала тебя спасать.
– А я тебя убить хотел.
– Я серьезно.
– И я серьезно.
Вера ненадолго замолчала, чтобы рассмотреть Льва повнимательнее.
– За что? – она смотрела ему в глаза.
– Не за что! – вдруг пошутил Лев, – Я ведь все уже сказал в нашу последнюю встречу. Ты входишь в мою жизнь, чтобы сломать ее.
– А я слышала, что ты счастлив.
– Тебе отец рассказал?
– А это неправда?
– Это правда. Я впервые за всю жизнь свободен. У меня есть дело, которому я посвящаю свою жизнь и любимая женщина.
– Где она?
– Она дома.
– Лев, у тебя все это было, – Вера опустила взгляд.
– Ты про себя?
– Да я про себя тоже, – она снова стала смотреть ему в глаза, – Я раньше тоже хотела тебя убить. Точнее, я думала, что не стану препятствовать тебе, когда ты себя доведешь до этого. Я ждала этого с наслаждением, предвкушая какую-нибудь грандиозную картину. Ты ведь тихо жить не можешь, тебе надо, чтобы все кругом шаталось от твоих шагов. И в могилу ты бы также сходил, еще прихватив с собой кого-нибудь. А теперь я успокоилась. Сергей Аркадьевич золотой человек! Это он меня утешил. И успокоил. Я даже сына полюбила потому, что он внук твоего отца. Я даже подумала, что и мы с тобой могли бы начать сначала.
– Надо же, как у нас с тобой фазы колебаний не совпадают! – Лев пытался шутить, хотя ему стало тяжело дышать.
– Не совпадают! Как это горько!
– Так зачем ты приехала?
– Я простила тебя. Мне Сергей Аркадьевич примером послужил.
– И ты хочешь, чтобы я тебя простил? Мне это уже неважно. Пожалуйста, прощаю, – Лев торопил разговор, почувствовав, что могут растаять его чувства к Вере.
– Нет, не прощаешь. И ты не можешь знать за что. Я приехала, чтобы спасти тебя.
– Говори конкретнее.
Вера стала другой: не такой какой ее видел Лев в ее прежних образах. Она, кажется, ничего не боялась: не напоминала о своей женской чувствительности, не притворялась и не защищала себя иронией. В ней физически ощущалась богатырская сила духа – вроде той, которая помогла ей справиться с болезнью. Но сейчас сама Вера была здорова, и сила предназначалась не для нее самой.
– Надо издалека начать. Когда мы с тобой начали вместе жить, мне было 16 лет. Вообще-то, половые отношения с несовершеннолетней уголовное преступление. Вас с Сергеем Аркадьевичем уже Доброе Имя обслуживало. И Вас это могло не беспокоить. Но я об этом не знала. И вот представь: они ко мне приехали и сказали, что тебя посадят в тюрьму, если я не соглашусь на них работать. И я стала на них работать. Я лучше тебя была информирована о том, какую защиту они вам обеспечивают.
Лев окончательно позабыл свой снисходительный тон.
– И в чем работа состояла?
– Они проводили опыты по хранению информации в биологических объектах. Информацию о тебе стирали с любых носителей, но записывали в моей нервной ткани. Я уже потом узнала, что это удобно, если информацию хранит человек, который находится рядом с объектом наблюдения. А тогда я этого не знала, просто думала, что Доброе Имя тебя безнаказанностью портит, а раз я с ними, то и моя вина в этом есть. Тебе я сказать тогда не могла, ты бы меня прогнал. Так и жила с этим осознанием: что я тебя предала. А потом ты портиться начал.
Лев усмехнулся, а Вера продолжила.