А р к а д и н. Потом потеряли друг друга.
Н а т а л и я Н и к о л а е в н а. А теперь нашли.
Входит Р о м а с самоваром.
Р о м а. Готов!
А р и а д н а С е р г е е в н а. Вы мне нужны, Ромуальд Степанович!
Р о м а (укоризненно). Ариадна Сергеевна…
А р и а д н а С е р г е е в н а. Хорошо… Рома! Возьмите… Думаю, что вам пригодится! (Дает книжку.)
Р о м а. Спасибо! Я быстро прочту и верну… (Читает.) «Русская жизнь в начале девятнадцатого века. Уважаемому Ромуальду Степановичу Булкину…» Эх!
А р и а д н а С е р г е е в н а. Ничего не поделаешь, так полагается!..
Р о м а. «…Булкину. На добрую память! А. Коншина». Это что же? Насовсем?
А р и а д н а С е р г е е в н а. Конечно. Буду рада, если пригодится.
Р о м а. Ну, спасибо, товарищ Коншина! Первое блюдо специально для вас приготовлю.
А р и а д н а С е р г е е в н а. Благодарю вас!
В прихожую входит С о к о л о в. Берет сюртук. Опускает руку в карман. Подходит к шахматному столику. Аркадин переходит к нему.
А р к а д и н (негромко). Как, Евгений Юрьевич, шахматная партия?
С о к о л о в. Развивается… Противник взял фигуру… Наступает эндшпиль…
Входит М и х а и л Н и к о л а е в и ч.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч (подчеркнуто весело). Товарищи, самовар на столе! Что же, будем пить чай.
Все садятся за стол. Ариадна Сергеевна наливает чай. В напряженной тишине слышно только, как позвякивают ложечки в стаканах.
А р и а д н а С е р г е е в н а. Возьмите сахар.
Н а т а л и я Н и к о л а е в н а. Благодарю вас.
Снова пауза.
С а ш а. Я пойду. Посмотрю.
С о к о л о в. Не надо.
Пауза. Все ждут, стараясь не глядеть туда, куда ушел Жилин. На лестнице появляется Ж и л и н.
Ж и л и н. Помогите мне!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Что с вами?
Ж и л и н. Не знаю! Мне плохо! Слабость… Глаза… Мне трудно поднять глаза! Помогите…
С о к о л о в. Прежде всего надо узнать причину вашего состояния… С чего это началось?!
Ж и л и н (показывает склянку). Я принял лекарство! Оно не помогло!
С о к о л о в. Зачем?! Я же сказал, что вам не угрожает опасность! За эти несколько минут…
Ж и л и н. А если больше?! Неделя?! Месяц! Он сказал, что безопасно, а я погибаю… Продали? И надо молчать!
С о к о л о в. Значит, контейнер с радиоактивным веществом был с вами долго?..
Ж и л и н. Я ничего не сказал… Я не помню себя! Мне все хуже! Спасите! (Опускается на ступени.)
С о к о л о в (холодно). Успокойтесь! Вы здоровы!
Ж и л и н. Поймите! Я погибаю! Все, как вы сказали! Сначала стал путать цвета… Лекарство не действует. Может быть, не то? У вас есть другое?! Дайте!
С о к о л о в. Вам ничего не нужно! Вы видите нормально!
Ж и л и н. Почему же все красное?
С о к о л о в. Оно такое и есть! Поняли?!
Ж и л и н. Что?! (Смотрит на всех в ужасе.) Провели?! Для этого и переоделись? Ловушка?! (Голова его опускается, он закрывает глаза.)
Н а т а л и я Н и к о л а е в н а. Что с ним?
С о к о л о в. Действие моего лекарства.
А р и а д н а С е р г е е в н а. Что он принял?
С о к о л о в. Сильную, но безопасную дозу снотворного.
Н а т а л и я Н и к о л а е в н а. И он просто…
С о к о л о в. Уснул! У нас не было другого выхода, я не мог рисковать! У него оружие! Он пошел бы на все! Вы очень хорошо приняли мою выдумку о новых свойствах гамма-лучей, заставляющих путать цвета. И так естественно отреагировали, что он поверил, выпил лекарство и выдал себя. Психологический эксперимент прошел удачно, а иначе нам было бы трудно обезвредить его. А теперь он проспит часа три-четыре, и за это время мы успеем сообщить. Телефон, наверно, скоро начнет работать.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Время дорого. Саша, поедешь в город. Я напишу письмо.
С а ш а. Велосипед налажу. Я-то ведь на всякий случай плохую камеру поставил.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Хорошо.
Саша в прихожей возится с велосипедом.
А р к а д и н. Нет, каков негодяй! Из невинной записи шахматной партии сделать шифр, чтобы навлечь на меня подозрение!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Ему надо было замести следы.