— Хочешь какао?
Он улыбнулся.
— Я не пил какао с... — И замолчал.
Грейс догадалась, что последний раз он пил какао со своим сыном. Он мало рассказывал о себе, но как ей пришлось принять его в их жизнь с Сарой, так и ему придется принять их в свою. Они не могут притворяться, что мира за пределами этого дома не существует.
— С каких пор? — Она устала быть вежливой и понимающей.
— В последний раз я пил его с сыном.
Слова повисли в воздухе, и их взгляды встретились. Она не собиралась лезть ему в душу, просто стремилась разрядить напряженную атмосферу.
— Можем поговорить о наших детях, если хочешь. — Она поднялась с дивана. — Я приготовлю тебе чашку какао.
Не дожидаясь ответа, она прошла к столу, достала маленький чайник из шкафа и начала колдовать над напитком. Дэнни только опустился на один из барных табуретов, как тут же подскочил к холодильнику.
— Я помогу.
Грейс повернулась так быстро, что они с Дэнни едва не столкнулись.
Он поймал женщину за локоть, чтобы она не упала. Прикосновение вызвало в ней шквал воспоминаний. Как счастлива она была в ту ночь! Как велико было их притяжение друг к другу! Ей даже стало интересно, как долго мог бы продлиться их роман, если бы не его... уход? Остался бы Дэнни таким же хорошим и внимательным? Или они, обнаружив несхожесть характеров, все равно расстались бы?
Грейс отвернулась к плите. Пора снять розовые очки. Этот человек обидел ее и теперь стремился заполучить ее ребенка. Хватит безрассудства!
— Подай мне молоко.
Дэнни протянул ее бутылку.
— Спасибо. — Она наклонилась над чайником. — Как дела на работе?
Он вернулся за стойку, но не сел, а лишь облокотился на нее.
— Отлично.
— Как Орландо?
Дэнни рассмеялся.
— Превосходно. О таком клиенте можно только мечтать. Он всегда выполняет свою «домашнюю работу», соглашается с нашими предложениями и ведет себя послушно.
— Приятно слышать. Он мне нравился.
— Он спрашивал о тебе.
Она положила две ложки какао-порошка в молоко и скривила губы.
— И что ты сказал ему?
Дэнни смущенно задвигался.
— Что ты ушла.
Она услышала виноватые интонации в его голосе. С самого начала было понятно, что их отношения так или иначе привели бы к потере работы.
— Ты сказал ему правду. — Она посмотрела Дэнни в глаза.
— Извини?
— То, что ты сказал ему, было правдой. Я ушла.
Он хохотнул.
— Да.
Грейс встала напротив него.
— Нам не нужно каждый раз заново препарировать наши души и анализировать наш скоротечный роман, периодически обвиняя друг друга в несовершенстве. Нам нужно признать, что мы оба ошиблись.
— Хорошо.
— Мы оба изменились.
— Голову даю на отсечение, ты жалеешь, что все изменилось.
В море сомнительных вопросов и двусмысленных замечаний только юмор может стать твоей спасительной соломинкой, решила Грейс.
— Ха. Как-то скучно жить тихой, размеренной жизнь, когда тебе никто не докучает и не угрожает забрать у тебя ребенка.
Он снова рассмеялся. Грейс собралась уходить, но он поймал ее за руку.
— Ты единственная из немногих моих знакомых, кто может меня рассмешить.
Ее способность заставить его смеяться стала первым звеном в их романе. Ощущение его руки на ее коже вернули Грейс в ту ночь в доме на пляже. Она вспомнила, как от его прикосновений огонь страсти медленно и тягуче разливался по телу...
В конце концов, страсть их и погубила. Теперь их связывает только Сара, и все, что они делают, они делают ради дочери.
Она откашлялась и сделала шаг назад. Убрала руку, отошла к плите и налила какао в чашку.
— Что ты хочешь посмотреть?
— Посмотреть?
— По телевизору.
Дэнни взял чашку из ее рук.
— У меня нет времени на телевизор.
— Тогда тебе придется смотреть то, что я люблю.
Он снова рассмеялся, и на сердце у Грейс стало легко и свободно, как тогда на пляже. Впрочем, она не собирается наступать на одни и те же грабли. Они будут общаться как цивилизованные люди, если хотят разделить опеку над ребенком, но то, что случилось в доме на пляже, больше не повторится. Грейс этого не допустит.
Два часа они смотрели криминальное шоу по телевизору. Дэнни неожиданно для себя даже получил удовольствие. Затем начались одиннадцатичасовые новости, и Грейс собралась идти спать.
— Название соответствует сути программы, — сказал он, когда Грейс нажала на кнопку «выключить» на пульте телевизора и поднялась с дивана. — Программа не стала бы более специфичной, если бы они открыли истинные имена.
— Это уловка. Сценаристы берут реальные ситуации и обыгрывают их. Это способ показать падким до сплетен зрителям, что бы могло случиться, если бы дело довели до суда.