Достогоров не дурак. Быстро вышел из палаты со словами: - Жду снаружи.
- Я не хочу видеть тебя рядом с дочерью.
- Учту и не стану приглашать вас на нашу свадьбу.
- Не зарывайся щенок!
Я понимал его и за свою дочь перегрыз бы глотку, но согласится с ним, значит добровольно отказаться от Саши. Такой вариант, он может засунуть себе в задницу. Бросив ее я вырву сердце нам обоим. В этом я уверен.
- Я отправил к тебе здоровую, молодую, образованную девушку. Ее мозгов и запала хватило бы на десять таких проектов, а ты, - его руки сжались в кулаки и было заметно как сложно ему дается спокойный тон, - ты унизил ее, запихнул в нору, высосал их нее всю жизнь и теперь думаешь я закрою на это глаза? Ты труп Стивенсон, труп, сначала финансовый, а потом хладный. – С этими словами он дал команду своей охране и проследовал в палату к Саше.
Рядом со мной активизировался врач и с причитаниями, об обмане, стал угрожать полицией. Отмахнулся от него и направился за Достогоровым. Войти, ожидаемо не вышло. Его охрана преградила путь, свою охрану отправил одного за вещами, другого за едой для Саши. Думал соблазнить ее запахом ресторанной пищи, а не больничной. Достогоров не зря опоздал, готовился, только все зря, он меня не остановит. Развернулся и с размаху въехал в челюсть одному и по коленям другому. Уже собрался толкнуть дверь, как сзади меня потянули за ворот рубашки, та с треском разошлась и на мне остались ошметки. А они хлеб зря не едят. Не растерялись, началась потасовка. Из-за угла прибежало два полицейских, как будто ждали, и уже вчетвером, меня скрутили.
Выводили с центрального входа под конвоем и отправили, так понимаю в ближайшее отделение полиции. Адвокаты Достогорова ждали на месте. Убедился, что этот хитрый лис все спланировал. Предъявляли не мыслимое количество обвинений, в общем, выполняли поручения своего клиента. Вся эта суета не вызывала никаких переживаний. Единственное о чем думал, это Саша. Ей может приснится очередной кошмар, а меня нет рядом. Кто будет качать ее, шептать тихо и успокаивать, кто погладит по голове, рукам и обнимет крепко-крепко. К кому она прильнет и почувствует себя в безопасности. Становилось тошно.
от 8,07,17
Проснулась от очередного кошмара. В палате одна. Стало сразу так неуютно и одиноко. За те несколько дней, проведенных в больнице, не заметила, как привыкла чувствовать его рядом. Эта мысль заставила окончательно проснуться и вынырнуть из вакуума, в котором находилась последнее время. Глаза забегали по комнате и я успокоилась. Пиджак лежит на диванчике, значит просто вышел. Может с врачом поговорить. Попыталась встать. Больно, но терпимо. Не помню запрета, значит можно. Был бы Грег рядом, наверное остановил.
Медленно продвигаюсь по палате к двери. Тело слушается плохо. Нажала на ручку, это стоило усилий, но я справилась. Длинный коридор встретил прохладой и тишиной. Только вдалеке слышится, чей то, разговор. Пошла на голос. Приближаясь, распознала автора. Отец!!! Это догадка прибавила сил и я ускорилась до того момента пока не осмыслила всего разговора.
- Вы уверены? – Это папа.
- Сейчас уже да, – неизвестный голос, - сразу после операции, я объяснял мужу мадам Достогоровой…
- Он ей не муж, - грубо перебил его отец.
- Да, конечно, но тогда он представился именно так. Я объяснял ему, что, в первые дни после операции, точно сказать не могу, слишком большой отек, он должен сойти и вся картина будет более ясной, – пояснял голос принадлежащий, судя по разговору доктору.
- И?
- Отек сошел, а проблема осталась. Матка деформировалась. Срок был большой, и мышцы под действием стресса, очень стремительно сжались. Слишком много внутренних органов травмировались. Она не сможет, не забеременеть, не выносить.
ААААААА!!!! АААААА!!!! Вся душа кричит и разрывается на куски. Сердце. Хочется вырвать собственное сердце. Пытаюсь громко закричать, но внутренняя, ужасно распирающая сила очередной боли, не выдает звук и я кричу в собственном безмолвии. Разрываю руками воздух, пытаюсь ухватится за него. Ногти впиваются в стену и обламываются об нее до крови. Устоять не получается и я спиной сползаю на пол. Кто-то рядом кричит:
- Дыши, Саша, дыши!
Не могу, пытаюсь, но не могу, мне, кажется, я забыла как, или и вовсе никогда не умела. Задыхаюсь, задыхаюсь. Перед глазами черные пятна. Ухожу полностью в темноту. Наконец то.
- Как Саша? – Задаю единственный вопрос, действительно интересующий меня.