Иона отплыл из портового города Иоппия, ныне Яффа, и, в результате, целый город Ниневия был спасен. Множество раз я поднимался на Цитадель, высокую гору неподалеку от Яффы, чтобы посмотреть на залив. Рядом с маяком стоит францисканская церковь, построенная в 1654-м году. По соседству располагается дом Симона-кожевника, где гостил несколько дней Петр и где он увидел видение, изменившее мир. Бог сказал ему, что спасение будет не только евреям, но и язычникам, на что Петр ответил: «...истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся (благочестивый – исполняющий заповедь – да любите) Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян.10:34-35). С этого самого дня проповедь о Христе начала распространяться из Иоппии в Кесарию и, затем, до края земли, изменяя все человечество. Когда мы ехали по шоссе Хагана в аэропорт Лод, я думал о тех чудесных католических монахинях, которые так заботливо учили меня: «Неужели я видел их лица в последний раз?» Из окна самолета я бросил прощальный взгляд на растянувшиеся на многие километры желто-серые кубы Тель-Авива. За ними раскинулись огромные плантации апельсиновых деревьев сочного зеленого цвета. Иудейские холмы виднелись на горизонте, отражая яркий солнечный свет. Пролетая над изумрудными водами Средиземного моря, я попрощался с родной Яффой. К горлу подступил комок. Мне было четырнадцать, и это был единственный дом, который я знал.
МОРОЖЕНОЕ В ЛАРЬКЕ
Прибытие семьи Хиннов в аэропорт в Торонто не было торжественным, но именно этого и хотел наш отец. Комитет по приему почетных гостей не встречал нас, никто не обещал дать моему отцу работу. Мы приехали в Канаду, имея лишь одежду на себе, несколько чемоданов с вещами и немного денег, на которые мы могли просуществовать лишь первое время. Первым нашим жильем была квартира, которую мы снимали. Первое наше впечатление от Канады – это эмоциональное потрясение от иноземной культуры. Я мог кое-как говорить на нескольких языках, но английского не знал. «Один, два, три» – это все, что я мог произнести. Наш отец, однако, владел английским достаточно для того, чтобы заполнить анкету поступающего на работу. И это сработало! Он рискнул стать страховым агентом. Я до сих пор не знаю, что это было – ответственность за семью или естественная способность находить с людьми общий язык, но мой отец сразу же преуспел на новой работе. Не прошло и нескольких месяцев, как мы переехали в собственный дом. Все мы чрезвычайно гордились этим.
Моя жизнь полностью изменилась. Вместо частной католической школы я стал учеником средней школы имени Джорджа Вайнера. Большинство учеников подрабатывали несколько часов после школы, и я хотел делать то же. В Торонто мы жили в районе, который назывался Северный Йорк. Неподалеку от нас открылся новый гигантский супермаркет «Феэрвью». Я пришел туда и написал заявление на должность продавца маленького киоска, торгующего гамбургерами и мороженым. Несмотря на то, что у меня не было опыта в такой работе, они меня приняли, и каждый день после школы я теперь направлялся туда.
Однажды в субботу я зашел в овощной отдел и спросил продавца: «Есть ли у вас оливковое масло? Я хочу самый большой кувшин или банку, которая у вас есть». Через несколько минут я стал обладателем огромной емкости с оливковым маслом. На следующий день я гордо вошел в греческую православную церковь и исполнил свой обет Господу. Я поставил свое масло перед алтарем и сказал тихонечко: «Спасибо Тебе, Господь, я благодарю Тебя, что Ты доставил нас в целости и сохранности в наш новый дом». Мое сердце переполнялось от радости, я сам был как эта банка, полная оливкового масла. Я продолжал работать в киоске. Из-за заикания я не так уж много разговаривал, но в деле наполнения мороженым вафельных трубочек я стал настоящим асом. Моим сменщиком был парень по имени Боб.
НЕУЖЕЛИ БОБ СОШЕЛ С УМА?
Я никогда не забуду тот день в 1970 году, когда я, придя на работу, увидел, что Боб сделал нечто странное: все стены в киоске были облеплены кусочками бумаги с различными стихами из Библии. Я подумал, что Боб потерял рассудок. Я знал, что он Христианин, он мне об этом рассказывал, но сейчас я подумал, что дело зашло слишком далеко. Я задал вопрос самому себе: «Почему он сделал это? Это что, для меня? Я знаю Библию, возможно, лучше, чем он». В конце концов, я спросил его: «Зачем тебе все эти вырезки на стенах?» Боб сразу же начал свидетельствовать мне. Я уже думал, что это никогда не кончится. Когда же он закончил, я решил, что после случившегося постараюсь держаться как можно дальше от этого сумасшедшего парня. Я предпринимал отчаянные попытки избегать его, но это было нелегким делом, ведь мы вместе работали. Снова и снова Боб заводил разговор о Боге. Он все время говорил о каком-то «рождении свыше» – этой фразы не было ни в моем ограниченном словарном запасе английского, ни в моем понимании Священного Писания. В конце концов, Боб уволился, перестал работать в киоске, но многие из его друзей учились в школе вместе со мной. Следующие два года я изо всех сил избегал их. Я думал: «Они самые странные люди, которых я когда-либо видел». Они выглядели странно, они говорили странно, они были прямой противоположностью тех, кто учил меня. Во время моих занятий в старших классах школы Джорджа Вайнера я второй раз в жизни встретился с Господом. В этот раз Он также посетил меня через незабываемый сон.