Я в очередной раз поразился, как женщины могут так легко раскрывать свою душу и зачем они, черт побери, делают это изо дня в день. Две встречи по одному часу каждая и я уже готов был убить кого-нибудь.
Я нашел маму, мы обменялись традиционными объятиями и я утащил ее в тихий коридор, чтобы на коленях умолять помочь мне. Нет другого способа заставить мою мать что-то сделать, если только у вас нет списка причин, почему она должна помочь вам. Если бы я не знал, что она обожает свою работу почти так же сильно, как любит меня, я бы подумал, что мир потерял гениального адвоката в ее лице.
— Мне нужна твоя помощь, мам, — сказал я, изо всех сил стараясь не смотреть вниз и не топтаться на месте как третьеклассник. Я на целую голову выше ее, и тридцатник маячит на моем горизонте, но просить о чем-то эту женщину, так же страшно, как в том возрасте, когда я верил в Санта Клауса.
— Что тебе нужно, Спартак?
— Вот. Именно это мне и нужно, — сказал я, проводя руками по воздуху, как будто подчеркивая невидимые слова. — Моя новая соведущая будет здесь. Не могла бы ты сегодня вечером называть меня Таком, как и весь остальной мир?
Я удивился, когда, без дальнейшего обоснования с моей стороны, она тяжело вздохнула и кивнула. Моя мать знала, я ненавижу свое имя с детского сада, когда обнаружил, что странно быть Спартаком в мире Заков, Джейков и Майков.
— Она симпатичная, эта твоя новая утренняя подружка?
— Она не моя подружка, мама.
Я никогда не называл ее «мама», и теперь она что-то заподозрила. Фантастика.
— Значит, она симпатичная.
— Я этого не говорил.
— Но и не отрицал. Из чего я делаю вывод, что она привлекательная.
— Ее фото на всех билбордах, мимо которых ты каждое утро едешь на работу. Не говори мне, что ты не знаешь, как она выглядит.
И на этом моменте мы отошли от темы разговора и начали спорить, все как обычно.
— Конечно, я знаю, как она выглядит. Я пытаюсь выяснить, знаешь ли ты, как она выглядит.
— Мам, я вижу ее каждое утро пять дней в неделю. Естественно, я знаю, что она симпатичная.
И-и-и, наконец, счет игры. Инквизитор-мама — 1, Мои секреты — 0. Я чувствовал подставу, когда она без споров согласилась на Така. Потому что эта женщина никогда не сдается. И в последнее время единственное, ради чего она готова была пойти на уступки, это увидеть меня одним из тех идиотов, которые «жили долго и счастливо». Она сама была живым доказательством того, что это невозможно, поэтому я не понимаю, почему ее это так заботило.
Я решил вернуться к теме нашего разговора, пока она не сделала контрольный выстрел.
— Значит, мы договорились, да? Ты не будешь вспоминать про Спартака, пока я не скажу, что можно.
Она улыбнулась, словно змея, и потянулась вверх, чтобы погладить меня по щеке, еще раз подтверждая, что в ее глазах я вечно останусь ребенком.
— Конечно, дорогой.
Я наблюдал за Джен. С того момента, как мы закончили изображать звезд, она вливала в себя один напиток за другим. Удивительно, куда в такую крошечную женщину помещался весь этот алкоголь, и как она умудрилась до сих пор не напиться в хлам. Я точно знал, сколько она выпила, потому что клуб сегодня был переполнен, и после того, как все коллеги со студии разбежались, мы остались сидеть за тем же столом.
Мы не разговаривали друг с другом. И в этот раз не потому, что она меня бесила или наоборот. Я нашел себе симпатичную блондиночку, готовую этим вечером поиграть по «Правилам Съема Така», а Джен была увлечена разговором с парнем, от одного взгляда на которого у меня по телу бежали мурашки.
Он выглядел нормальным, и то, что он говорил, заставляло Джен смеяться. Тем не менее я продолжал краем уха прислушиваться к их разговору, потому что парень внушал… недоверие. К сожалению, малышка, заставившая Така-младшего подняться, заметила, что не только она была объектом моего внимания и решила, что неплохо бы побеседовать с нашими соседями по столу.
— Эй, Дженсен, — безымянная малышка обратилась к ней, — каково видеть улыбающееся лицо этого парня каждое утро?
Джен сверкнула глазами в мою сторону и ответила, не отрывая от меня взгляд:
— Я дам тебе знать, как только он начнет улыбаться по утрам.