– А спустя три года я проводила Мишу на войну, – вздыхала бабушка. – На руках у меня уже было двое: Надя и твой будущий отец – Коленька. Слава богу, что Миша вернулся с войны, хоть и был несколько раз ранен. Ты на него не серчай, он же был контуженный в Галиции, едва жив остался, больше месяца провалялся в лазаретах. Жили мы в Кимильтее большой семьёй. В других семьях тоже было немало детей, но такой семьи, как у нас, не было… А потом в Петербурге началась революция, а за нею голод и смута. Здесь у дороги всё и происходило, шли каппелевцы, потом пленные чехи по-подлому арестовали адмирала Колчака и выдали его красным. Недавно я слышала, что им в аренду на много лет отдали Байкал. Поверь моему слову, всё вычерпают – и поминай как звали. Они возвращались в свою Чехию через Владивосток, из Иркутска увезли много купеческих девок, для виду сыграв с ними свадьбы. А потом, когда отъехали за Байкал, начали их ссаживать. И поплелись, потащились на перекладных горемычные обратно. Всё тащили, что можно и что нельзя! Когда они зашли в наше село, у дяди Алексея хотели коня забрать. Тот воспротивился, силушкой его Бог не обидел. Они навалились на него скопом, повалили на землю, избили до полусмерти и бросили в колодец. Слава богу, после вытащили его соседи. Даже песня такая была:
– Твой дед прав, чужое брать не надо, – помолчав немного, продолжила она. – Этот объектив был нашим кормильцем и поильцем. Был такой случай. Однажды осенью Михаил возвращался в Куйтун. Было уже темновато. И вдруг из-за кустов выстрел, и вслед за ним выскочили какие-то люди. В руках обрезы. Выкинули отца из кошёвки, и возчика лицом в землю. Вытряхнули всё, а там картошка, яйца, мешок пшена… Из мешка достали дорожный фотоаппарат, которым он снимал.
– Деньги есть? – спрашивают.
– Всё, что есть – перед вами, – ответил Миша.
– Чё с ними делать будем? – говорит один.
– Да чё, в расход их. Нам свидетели не нужны.
– Мужики, побойтесь Бога! У меня семья, дети, – стал уговаривать Миша.
И тут паренёк, который вёз отца, вскочил и бросился бежать. Разбойники спустили на него собаку. А у Михаила за пазухой был револьвер. Он его во время таких поездок по сёлам брал на всякий случай. Времена были непростые, по отдалённым деревням и заимкам не только волки попадались. Михаил выхватил револьвер и буквально на лету застрелил собаку и тут же навёл оружие на грабителей, приказав им бросить ружья на землю. Те остолбенели. Отпустил твой дед бандюков, не стал брать грех на душу.
– Баба, а где этот револьвер сейчас? – заинтересовался я.
– А это тебе зачем?
– Интересно посмотреть.
– Придёт твоё время, ещё насмотришься, – был ответ бабушки.
Во время Отечественной войны дед по возрасту на фронт не попал, его назначили заведующим железнодорожным клубом. В этой связи ему (дед это всегда особо подчёркивал) как командному составу железнодорожных войск полагались двубортная тёмно-синего сукна шинель, меховая шапка, тёмно-синяя шерстяная гимнастёрка, шаровары и сапоги. Но это было ещё не всё, для постоянной носки он получал серую хлопчатобумажную гимнастёрку и такие же шаровары, чёрный кожаный ремень, галстук и всю сопутствующую атрибутику. Для особых праздничных мероприятий дед заказал себе белый китель, который он хранил в дальнем углу шкафа. Яков Иванович Ямщиков тоже имел право на форму, но поскольку он был всего лишь старшим бригадным, то обходился обыкновенной спецовкой с оранжевым жилетом. Перечитывая и просматривая устав железнодорожных войск, дед иногда напоминал соседу, что при встрече с начальством Яков Иванович должен вынуть левую руку из кармана и отдать честь. При этом, если есть папироса во рту, то её необходимо вынуть. Ямщиков криво усмехался: «Ваше благородие, мне за это не платят! Мы уж как-нибудь обойдёмся». Но дед старался держать свою линию, говорил: «раз положено, надо исполнять» и при каждой встрече с соседом подчёркнуто подносил ладонь к виску. Бабушка только посмеивалась и иногда спрашивала, отдал ли сегодня ему честь Яков Иванович.
– Да он был в сиську пьян, не только меня, он и свою Устинью вряд ли мог разглядеть, – махал рукой дед.
И чтоб поставить всё на своё место, тут же пускался в рассуждения, задавал бабушке один и тот же вопрос:
– Вот скажи, зачем царь Пётр ввёл Табель о рангах? Что, у него других дел не было? – И, не давая бабушке раскрыть рта, поднимал вверх указательный палец: – Минуту внимания! Благодаря Табелю люди по службе продвигались за счёт своих знаний и умений, а не по милости происхождения. Солдат мог стать офицером, обычный горожанин – высокопоставленным чиновником. Всё зависело от умений. Чтоб люди знали, какое место они занимают в жизни. Вот я иногда про себя думаю, что такое человек и в чём его полезность? Есть предприимчивые, есть никчемные, встречаются и те, кто с удовольствием доводит себя до свинства. Хотя сравнение это неверно. Свинья алкоголь не переносит. Это чистое существо. Да мало ли тех, которые жили и живут зря.