Родители Эрика хотели было начать возмущаться, но ведьма, опередив их, отрезала:
– Теперь попрошу меня простить, я ещё не произнесла торжественную речь и не объявила о начале ежегодной ярмарки!
Последнее было сказано с особым энтузиазмом и блеском в глазах. Ведьма поспешно ушла, и родителям ничего не осталось, как увести детей. Эли видела, как плакала Клопа, разговаривая с мамой.
Шарлотта поблагодарила Брунгильду, которая заботливо придерживала Эли всё это время, и, дав племяннице опереться на плечо, повела домой. Клык, чувствуя её настроение, понурил голову и грустно вилял хвостом.
Пока они шли по тесным улочкам, до них доносились слова Леты, объявлявшей о начале ярмарки. На полпути к дому начался моросящий дождик.
«Всё-таки я неудачница и растяпа, а не ведьма! Как Вильям и говорил», – подумала с горькой обидой Эли.
Она настолько устала, что сил хватило только подняться к себе в комнату на чердак и сразу же лечь спать, даже не сняв с себя промокшую и грязную одежду.
* * *
Проснулась Эли уже в своей ночной пижаме, укутанная теплым пледом. На кровати висел халат, а на полу лежали тапочки. В камине уютно потрескивали дрова. Её комната находилась под сводом крыши, где когда-то, ещё до её переезда, был самый обычный чердак.
Через окно пробивался тусклый свет. Время близится к полудню, поняла Эли. И вовсю отмечается Самхейн. Время, когда детвора со всех окрестностей болтается на площади или в торговых лавках, радостная и довольная, скупая леденцы и хлопушки, а родители учеников выбирают принадлежности для школы.
Эли взгрустнула. А она никуда в этом году не поступит! Но обиднее всего было разочаровать маму. Она не представляла, как начать письмо и поведать ей о случившемся на поляне.
Эли собиралась незаметно сбежать в лес, чтобы не быть высмеянной Вильямом, но на чердак поднялась Шарлотта.
– Встала? Наконец-то! Пойдём скорее завтракать, сегодня много дел. А то всё пропустим.
– У меня нет настроения. – Эли надулась, вытянув нижнюю губу, недоумевая, как тётя не понимает её расстроенных чувств.
– Не говори ерунды, мы только тебя и ждём! Эли, а ну, вставай с постели немедля!
– Но тётушка!
– Э-э-э-ли! Пойдём к столу! И расскажешь, что вчера случилось. Живо! У нас впереди важные дела!
– Какие теперь у меня могут быть дела, – пробубнила она тихо, чтоб её не было слышно. Несмотря на угрюмое настроение, Эли ощущала благодарность за то, что тётя не охает, не причитает, не жалеет её, а делает вид, что всё нормально.
Кухня находилась слева от лестницы и представляла собой один из самых уютных уголков дома. Большим витражным окнам с разноцветным стеклом удавалось улавливать редкие солнечные лучики, наполняя помещение слабыми отблесками, которые рассыпались на обеденном столе словно конфетти. По многочисленным полочкам на пёстрых салфетках были расставлены баночки, кухонная утварь и посуда, а с потолочных балок свисали ароматно пахнущие пучки трав, вперемешку с гирляндами сушёных грибов и овощей.
За кухонным столом все были в сборе и действительно ждали только Эли. Вильям сонно ковырял вилкой пустую тарелку, посматривая в центр стола, где стояли яства.
– Садись, я приготовила твой любимый пирог! – заулыбалась Шарлотта.
– С капустой и грибами? – спросила Эли, едва скрывая интерес.
– Конечно. И кстати, твой котик сидит в зале. Я ему уже вторую миску молока наливаю. Он у тебя такой голодный!
– Что? Котик? Какой котик? – Эли недоумённо уставилась на тётю, подняв брови вверх, а затем обернулась. Из зала на неё смотрели голубые глазки чёрного как смоль котёнка.
– Что? Мой? Я его первый раз вижу!
Тётушка с Ханной озадаченно переглянулись. Даже Вильям очнулся и оставил тарелку в покое.
– Дорогая, ты что, ничего не помнишь? – вкрадчиво спросила Шарлотта.
– Я помню всё, кроме этого! – Эли указала пальцем на котёнка.
– Это дух, который выбрал тебя на посвящении. Котёнок спал у тебя в кармане жилетки.
– Что? Разве я не провалилась?
Ханна и Вильям пожали плечами, посмотрев друг на друга.
– Конечно, нет! Это самый настоящий фамильяр, уверяю тебя, – спокойно ответила Шарлотта.
– Не понимаю… Так я могу его взять? – В эту минуту в Эли боролись желание побежать и схватить котёнка и сомнение: вдруг это ошибка или недоразумение.
– Ещё бы! И не мешало бы придумать сорванцу имя. Заботься о нём и следи за тем, чтобы не проказничал. Пока ты спала, он немножко уже набедокурил…