Слушал и все крепче сжимал железную кружку с неизменным чифиром. Этот раритет ему принесли вчера, после десятой разбитой чашки. Влад усмехнулся, но взял. И пусть кружка навевала не очень приятные воспоминания о первоходке, где как раз были такие, но зато хоть не билась. Гнулась только.
Кудрявый, взволнованно блестя лысой башкой, и предусмотрительно стоя в некотором отдалении, бубнил о результатах проверки. Хуевых.
Лиды не было уже четыре дня.
Вокзалы, переезды, звериные тропинки - все было по сто раз проверено и перекрыто. Менты заряжены. Братва тоже. Даже с курносыми договорились.
Лиды нигде не было.
Уже четвертый, сука, день.
Влад поднял тяжелый взгляд на Кудрявого, нехило так сбледнувшего с лица.
- Своих всех проверил?
- Расписной… Обижаешь…
- Проверил, сука?!
- Да.
- Еще раз проверь! Этих мудаков, что ее проебали, еще раз тряхани. Может, есть какие-то зацепки.
- Да как их тряханешь-то, Расписной? Они еще в сознание не приходили!
- Блядь, так приведи в сознание! Или я тебя, сука, приведу!
- Расписной, ну не они это, ну че они - совсем отмороженные, так подставляться!
Расписной отвернулся, хлебнул из кружки. Чифир, которым он питался все это время, уже перестал торкать. Вообще никакой реакции. Только блевотная горечь.
- Выясни, кто куда уезжал в это время. Гулять, трахаться, жениться, хоронить, тетку в больницу класть, всех проясни!
- Так уже, Расписной, уже! У всех чисто!
Но Влад, не слушая, задумчиво тарабанил пальцами по столу. Что-то он сказал сейчас такое, что-то важное…
Поднял глаза на Кудрявого.
- А у Серого тетка в какой больнице лежит?
*******************
Кудрявый, недоверчиво кривясь, смотрел в бинокль на заброшенную деревню.
- Расписной, че-то хуйня какая-то, дома все разваливаются, ни собак, ни кур, даже кошаков нет.
- Смотри туда, - Расписной кивнул в сторону выезда, - деревня заброшенная, а дорога чистая. Здесь в том году ураган был, помнишь? Деревья падали. С той стороны, откуда мы приехали, хер проедешь, если б не хомяк. А с этой будто ездит кто-то. Здесь это. Надо только понять, где.
- Сучара сам покажет, главное, чтоб не успел зайти, а то… - тут Кудрявый опасливо покосился на скрипнувшего зубами Влада.
- Все все помнят? - Расписной, не поворачиваясь, продолжая отслеживать дорогу, говорил тихо, без особых эмоций. И это прекрасно знающего его Кудрявого пробирало морозом по коже. До самых яиц. - Не дай бог, Леха, не дай вам бог…
- Все все помнят, Влад. Все сделаем аккуратно.
- И его живым.
- Да, я понял.
***************
Лида, услышав шум отдираемых досок, доносящийся сверху, поставила стул на прежнее место и легла на кровать.
Так и не удалось пробраться в окно. А ведь один раз почти получилось! Но опять не удержалась. Лида поплотнее натянула рукава, надеясь, что сегодня раздевать он ее не будет. А то происхождение глубоких царапин на предплечьях объяснить сложно.
Сердце привычно замерло, живот слегка свело от страха, и Лида успокаивающе положила на него руку. Все в порядке, малыш, все в порядке.
Шум внезапно прекратился. Затем, после непонятной возни, возобновился. Лида зажмурила глаза, укрылась под самое горло одеялом, в смешной и нелепой попытке отгородиться.
Пусть все будет быстро. Может, он посмотрит, что она спит, и оставит ее в покое?
Мечтательница…
Может, притвориться больной? Нет, тоже не вариант, он умеет колоть уколы, сам говорил. Еще вколет какую-нибудь дрянь, это повредит ребенку.
Лида понимала, что надо сесть, собраться, не провоцировать. Но не могла. Никак не могла. Сил не было.
Дверь в подпол открылась, и Лида зажмурилась. Пусть уйдет.
Она, после того проклятого вечера, когда Расписной впервые взял ее силой, ни разу больше не молилась.
И теперь просто твердила про себя, умоляя неизвестно кого. Пусть уйдет. Пусть уйдет.
Тяжко заскрипели ступеньки под массивным телом.
Вошедший остановился, потом пошел к ней. Лида тихо выдохнула. Пусть уйдет.
Сердце замерло… И оборвалось, когда над головой раздалось тихое:
- Котенок?
Глава 11
Лида аккуратно кладет ребенка в коляску, проверяет в последний раз комплектность. Бутылочка, сменный памперс, пеленка, если будет тепло, и одеяльце, если похолодает. Шапочки: хлопковая и теплая. Игрушки. Обязательно синий мишка. Лида привычно морщится, глядя на уродца. Но никуда не денешься, малыш любит его. Как увидел тогда в первый раз в руках у Влада, так и не выпускает с тех пор. Память услужливо подкинула довольную до невозможности небритую физиономию Расписного, и Лида, поморщившись еще сильнее, досадливо сунула мишку в протянутые ручки.