Преп. Исаак Сирин
– Истинные праведники всегда помышляют в себе, что недостойны они Бога, и самое то, что они истинные праведники, дознается из того, что они признают себя окаянными и недостойными попечения Божия и исповедуют сие тайно и явно умудряются на сие Св. Духом, чтобы пребывать в труде и тесноте, пока находятся в жизни сей. Время же упокоения Бог соблюл им в будущем веке. И имеющие в себе живущего Господа посему самому не желают быть в покое и освободиться от скорби, хотя по временам и дается им таинственное утешение в духовном. Достиг ли кто смирения, узнает он из того, если находит для себя гнусным угождать миру своим общением с ним или словом и если в глазах его ненавистна слава мира сего. Странническая жизнь, нищета и пребывание в уединении – вот от чего рождается смирение и очищается сердце.
– Смиренномудрие, по причине постоянного самоограничения (воздержание, нищета в одежде и проч.), приходит в созерцание и душу украшает целомудрием.
– Кто со смирением терпит возводимые на него обвинения, тот достиг совершенства, и ему удивляются св. Ангелы. Ибо никакая иная добродетель не будет столь высока и неудобоисполнима. Кто истинно смиренномудр, тот, будучи онеоправдован, не возмущается и не говорит в свою защиту о том, в чем онеоправдован, но принимает клевету как истину и не старается уверять людей, что оклеветан, а просит прощения.
– Человек, достигший того, чтобы познать меру своей немощи, достиг совершенства смирения.
– Благодати предшествует смирение, а наказанию – самомнение.
– Бывает смирение по страху Божию, бывает из любви к Богу и бывает по радости.
– Собрание смиренных возлюблено Богом, как собор Серафимов.
– Смирение и целомудрие уготовляют в душе для Св. Троицы обручальный залог.
Авва Дорофей
– Некто из старцев сказал: «Прежде всего нужно нам смирение». Почему он не сказал о другой какой добродетели? Старец показывает нам сим, что ни страх Божий, ни милостыня, ни вера, ни воздержание, ни другая какая-либо добродетель не может быть совершена без смиренномудрия. Смиренномудрием же сокрушаются и все стрелы врага и противника. Все святые шествовали сим путем его и трудом. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя, – взывает Давид и еще: Смирихся, и спасе мя Господь(Пс. 24, 18; 114, 5).
– Тот же старец сказал: «Смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет. Смирение привлекает на душу благодать Божию. Благодать же Божия пришедши, избавляет душу от сих двух тяжких страстей. Ибо что может быть более тяжким, как гневаться на ближнего и прогневлять его? Оно избавляет душу и от всякой страсти, и от всякого искушения».
– Когда св. Антоний увидел распростертыми все сети диавола и, вздохнув, вопросил Бога: «Кто же избегает их?» – то Бог ответил ему: «Смирение избегает их»; и, что еще более удивительно, присовокупил: «Они даже не прикасаются ему». Поистине, нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что скорбное, он тотчас себя осуждает, что достоин того, – и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину. Таким образом, переносит он случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается ни на кого и никого не прогневляет. Смирения два. Первое состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее и по всему превосходнее тебя или почитать себя ниже всех. Второе же – чтобы свои подвиги приписывать Богу. И это есть совершенное смирение святости. Совершенное смирение рождается от исполнения заповедей. Святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Так, Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землею и пеплом (Быт, 18. 27), Исаия, увидев Бога превознесенного, воззвал: «Окаянный и нечистый есмь аз» (Ис. 6, 5).
– Когда авва Агафон приближался к кончине и братия сказали ему: «И ты ли боишься, отче?» – то он ответил: «Сколько могу, я понуждал себя сохранять заповеди, но я человек и почему могу знать, угодно ли Богу дело мое? Ибо иной суд Божий, и иной – человеческий». Старец, быв спрошен: «Что главного из найденного тобою на пути сем, отче?» – ответил: «То, чтобы во всем укорять себя». Так и авва Пимен сказал со стенанием: «Все добродетели вошли в дом сей, но без одной добродетели трудно устоять человеку». – «Какая же это добродетель?» – спросили его. Он ответил: «Та, чтобы человек укорял себя». И св. Антоний сказал: «Велико делание – возлагать пред лицо Бога согрешения свои на себя и до последнего издыхания ожидать искушения». И везде находим, что отцы наши обретали покой оттого, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали правило – себя во всем укорять.