— В Италии, когда нас вербовали, — говорил, волнуясь, этот лейтенант, — нас убедили, что предстоит легкий поход. Поможете восстановить законную власть генерала Франко и как победители вернетесь домой. Теперь, когда мы увидели все ужасы этой проклятой войны, мы поняли, с какими сильными и мужественными людьми ведем борьбу. Мы поняли также, что они сражаются и отдают жизнь за свою землю, за свой народ. А мы за что ведем войну? Что нам нужно в этой Испании? Ровным счетом ничего. Поэтому мы решили группой перейти к вам.
Марио вместе с этим лейтенантом и другими итальянцами-перебежчиками отправился на радиоустановку. Комиссар бригады организовал их выступление для солдат противника. После этого выступления к нам перешли еще две группы итальянцев из дивизии «Черные перья».
Несколько итальянцев были взяты в плен командиром 2-го батальона капитаном Пепе и его адъютантом. Дело было так. Адъютант подготовил для командира новую землянку и, чтобы тот не плутал в лесу, решил его сам проводить. Говоря о каких-то пустяках, они незаметно подошли к блиндажу. Офицер откинул одеяло, заменявшее дверь, и спустился вниз. И тут нос к носу столкнулся с солдатами мятежников. Адъютант и комбат растерялись. Бежать — расстреляют в упор. Минуту, вторую стояли молча. Потом итальянский унтер-офицер вышел на середину и со слезами стал умолять республиканцев, чтобы их не расстреливали, а взяли в плен.
Пепе выпрямился, сделал сердитое лицо и проговорил:
— Ладно, не будем расстреливать. Бросайте оружие — отправим в тыл.
Так, два республиканца взяли в плен большую группу мятежников.
Генерал Манчини, командир экспедиционного корпуса, очевидно, понимал, что его песенка спета. Но тем не менее он шел на все, чтобы поддержать свой авторитет. Даже ценой жизни своих соотечественников. Против республиканской 11-й дивизии командование итальянского корпуса ввело в бой все четыре дивизии и испанскую дивизию мятежников «Сориа». Но все усилия интервентов продвинуться по направлению к Мадриду остались безуспешными.
13 марта республиканское командование приказало дивизии Листера повторить наступление на рубеже Трихуэке — Каса-дель-Кобо и овладеть этими пунктами.
Измученные беспрерывными трехдневными боями, бойцы дивизии валились с ног, не хватало продуктов. Но обстановка сложилась так, что мы не могли дать даже небольшого отдыха бригадам. Короткое затишье позволило бы итальянцам создать опорные пункты и узлы сопротивления в Трихуэке, Каса-дель-Кобо, Паласио-де-Ибарра.
На главном направлении — вдоль Французского шоссе — предстояло атаковать 2-й бригаде, 1-я ударная бригада наступала на Трихуэке с юго-востока. Действия этих бригад поддерживались огнем одной из артиллерийских групп.
11-я интернациональная бригада получила задание захватить Каса-дель-Кобо. Начало атаки бригады было назначено на 30 минут раньше наступления других частей, с тем чтобы отвлечь внимание противника от района Трихуэке.
12-я интербригада вела бои за Паласио-де-Ибарра.
Все утро 13 марта мы были заняты подготовкой войск к атаке Трихуэке и Каса-дель-Кобо. Было неимоверно трудно. Командиры и комиссары бригад и батальонов устали от беспрерывных боев. Даже Листер — человек-камень, обладавший неиссякаемой энергией, — и тот был измучен.
А дел свалилось много. По ночам гудели моторы грузовиков, подвозящих боеприпасы, оружие, продукты. Все это быстро распределили по бригадам, батальонам. Листер сам контролировал работу. Его можно было видеть всюду. То он забирался на грузовик и проверял, правильно ли тыловики «выполнили заказ» дивизии, то уходил в ближайшую лощину и сам ложился за щиток пулемета: надежное ли оружие выделили оружейники. Он вызвал медиков и дал им нагоняй за то, что у них плохо оборудованы лазареты, не проинструктированы санинструкторы. Он не давал покоя ни себе, ни людям. За эти дни Листер осунулся, похудел, и только из-под кустистых бровей поблескивали черные глаза. Он видел, что люди устали, и в душе жалел, что не может предоставить им отдыха.
— Что я могу сделать? — сокрушался он как-то за ужином. — Ведь скоро наступление.
— Не расстраивайся, Энрике, — успокаивал я его. — Ты все делаешь правильно.
Но однажды я увидел, как и у этого «железного» человека не выдержало сердце. Случайно проходя мимо огромного грузовика, доставившего снаряды, Листер увидел, что шофер, совсем молодой парень, заснул, ожидая дальнейших указаний. Энрике тронул парня за плечо. Тот встрепенулся и стал что-то быстро-быстро говорить, очевидно оправдываться. Листер его успокоил, легонько, подтолкнул на соседнее место и сам сел за руль.