— Легче Вислу наперстком вычерпать, чем тебя научить стрелять.
— Так я ведь портной, — виновато оправдывался толстяк.
— Бартош — скрипач, а смотри, как стреляет!
Вернулся Миша: генерал Вальтер приглашал к себе. Мы поднялись на второй этаж. Навстречу вышел человек среднего роста, плечистый, в испанской генеральской форме. Он поздоровался, предложил сесть. Во всех его движениях, в словах, рукопожатии чувствовались удивительная простота и искренность.
— Очень рад видеть вас, товарищ Павлито, — улыбнулся генерал. — Не удивляйтесь, что называю вас так. Звонил Петрович, просил помочь вам, но, честно говоря, мы даже не знали, где искать вас. Вот командировал Мишу на поиски. Вы везете пулеметы, а это для нас ценный «товар».
Он сделал паузу, отпил из стакана апельсиновый сок.
«Вот чертяга, этот Миша, — подумал я. — Сделал вид, что встретился случайно, согласился перейти ко мне переводчиком, а сам доставил меня прямо к Вальтеру».
Я был недоволен собою. С таким же успехом меня могли привезти и в другое, совсем неподходящее место. Забыл о бдительности, осторожности, о которой предупреждал меня еще в Москве комдив.
— Ну-ну, не расстраивайтесь, камарада. — Генерал подсел рядом и стал рассказывать о положении на фронте. Обстановка в Мадриде, по его мнению, складывалась тревожная. В городе действовала «пятая колонна» — контрреволюционная группа троцкистов, предателей всех мастей, шпионов и диверсантов. Фашисты, наступавшие на Мадрид четырьмя колоннами, считали эту контрреволюционную группу своей агентурой в столице. Это выражение с тех пор стало нарицательным для обозначения предателей, изменников, находящихся на содержании у враждебных государств и используемых ими для диверсий и разложения тыла той или иной страны.
Провокаторы сеяли панику не только среди жителей, но и среди бойцов республиканской армии. Имея в столице большую разведывательную сеть, фашисты, были хорошо осведомлены о действиях командования республиканских войск. Получая от своих агентов оперативные, сугубо секретные данные, они умело использовали их в своих целях.
Кроме того, в республиканской армии воевали люди разных политических взглядов: коммунисты, анархисты, радикалы и другие. Это нередко вносило разногласия в действия командования. Да, пожалуй, и темпераментность, порывистость, откровенность испанцев мешали им хранить военную тайну. Еще не научились.
В этой сложной обстановке Коммунистическая партия Испании делала очень многое для обороны Мадрида. На улицах города сооружались баррикады, в каждом доме, в каждом квартале создавались комитеты обороны из трудового народа. В армию со всех концов страны записывались добровольцы. Но, к сожалению, не хватало оружия. В некоторых частях бойцы получали винтовки только после того, как их товарищи отправлялись в госпиталь. Да и то возникали споры: раненые не желали расставаться с винтовкой даже на носилках.
Мы долго беседовали с генералом Вальтером.
Вальтер с любовью вспоминал Москву, где жил последнее время.
— Может быть, моя Катя сейчас в Большой театр пошла, — размечтался и я.
Он сразу вернул меня к действительности:
— А нам скоро снова в бой. Франкисты готовят большое наступление.
Вальтер начал подробно расспрашивать о пулеметах, которые мы привезли в Мадрид, о людях, прошедших подготовку в Альбасете. Я рассказал, что все добровольцы направлены в пулеметный батальон капитана Овиедо.
— Лучше бы их к Листеру, — добавил я, жалуясь.
Но Вальтер в ответ только улыбнулся:
— Да, правда: Листер храбрый и умный командир. Но ты напрасно волнуешься за своих питомцев. Если их командир — коммунист да еще из пятого полка — не сомневайся: пулеметчики попали в надежные руки. Овиедо — это уже у Листера.
Затем я набрался храбрости и попросил генерала отпустить со мной Мишу.
— Согласен, — улыбнулся он. — Но придется взять большой, так сказать, калым. Часть пулеметов, которые привезли, остаются у меня.
Я, конечно, понял, что он шутит и что о пулеметах он договорился с Петровичем. Да это и понятно. В руках интербригадцев, умеющих хорошо обращаться с автоматическим оружием, наши «максимы» принесут большую пользу. Тем более если соединением командует такой опытный генерал, как Кароль Сверчевский, воевавший в Испании под именем Вальтера[1].
— Согласен. Берите пулеметы, — ответил я в тон ему. За окном сгущались сумерки. Я поглядел на часы.
1
Кароль Сверчевский (1897—1947) родился в Варшаве, в рабочей семье, был рабочим-металлистом. Во время первой мировой войны эвакуировался в глубь России. В 1917 году вступил в Красную гвардию, принимал участие в Октябрьской революции, в гражданскую войну сражался в рядах Красной Армии. В 1927 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.
В Испании генерал Сверчевский, известный под именем бесстрашного генерала Вальтера, командовал 14-й интернациональной бригадой добровольцев, потом 35-й интернациональной дивизией, в которую входила и 13-я польская бригада имени Я. Домбровского. Участвовал в обороне Мадрида, руководил наступлением республиканских войск на реке Эбро.
В дни Великой Отечественной войны Сверчевский — в рядах Советской Армии, а после возникновения в 1943 году Союза польских патриотов принял активное участие в организации Польской армии в СССР. Был заместителем командующего 1-м корпусом, затем заместителем командующего 1-й Польской армией, а с 1944 года командующим 2-й армией Войска Польского. После войны генерал Сверчевский был заместителем министра обороны Народной Польши, 28 марта 1947 года предательски убит фашистскими агентами империализма.