Собственно, за такими вот разговорами они и наткнулись на ничем не примечательный и довольно странный мотель. Весьма странный. Хотя бы потому, что у дороги не было ни малейшего намёка на притаившийся в лесу древний, но отлично сохранившийся одноэтажный дом. Они бы проехали мимо, даже не подозревая о его существовании, кабы не Дженни, со смехом спросившая смартфон, где они вообще находятся.
- Добро пожаловать в мотель Бейтса. Бу!
Издав сатанинский смешок, она провела кончиками пальцев по шее мужа. Словно паучок пробежал. Хотчнер вздрогнул.
- Что-то тихо здесь. – Он шагнул из машины на утрамбованную грунтовку парковки и краем глаза отметил шевельнувшуюся, точно от сквозняка, портьеру в одном из номеров. – И на карте этого мотеля нет. Я проверял.
- Правило номер один: не разделяться. В туалет одна не пойду.
- Отстань ты со своими глупыми ужастиками!
- Можно подумать, вас в ФБР не учат, что по одиночке бродить нельзя, - возразила она. – И ты устал. Это на одну ночь.
- Ладно. – Хотч сдался и поманил жену к дверям с табличкой “Офис”.
После второго звонка откуда-то из недр номера владельцев выплыла снулая и сухая женщина неопределённого возраста. Блеклые патлы стянуты в тугой узел. Удивительно, как она умудрялась моргать, на долю секунды пряча от посетителей большие, удивительной красоты проницательные глаза.
- Добрый вечер. – Хотч старался быть любезным. – Нам нужен номер на ночь.
- Две кровати или одна? – Во взгляде женщины мелькнуло подозрительное презрение.
- Вообще-то мы женаты, - встряла Дженни. – Но вас это не касается.
Женщина нехотя повернула голову, и подозрение в её глазах сменилось непонятной брезгливостью.
- Что общего у света с тьмою? – процедила она сквозь зубы и открыла журнал регистрации.
- У вас так тихо. Мы едва не проехали мимо. – Хотч оставил запись, профессионально отмечая, что последние постояльцы останавливались в мотеле четыре дня назад – мистер и миссис Хоуэй, Мэн. – Я заметил кафе. Кухня ещё открыта?
- Сын уехал в город за продуктами. Мы любим тишину и порядок. – Женщина продолжала сверлить взглядом Дженни – украшения, растрёпанное пламя её волос, короткие шорты, слегка косые от алкоголя глаза. – Могу сделать сэндвичи. Вам нельзя сейчас садиться за руль.
- Это ещё почему? – Дженни намеренно опустила ладонь на плечо мужа. Её начала раздражать эта женщина, глядевшая на неё, точно на ведьму, и, казалось, горевшая желанием немедленно разложить костёр прямо во дворе задрипанного мотеля.
- Ваш супруг устал, а вы пьяны.
- Вам есть до этого дело? – вскипела Дженни. – У нас медовый месяц, и мы будет поступать так, как сочтём нужным.
- Брак призывает людей к благочестию. Пьянство и блуд жены тянут в грех, подобно вавилонской блуднице, совращающей царей земных…
- Довольно! Я здесь не останусь!
Неловко развернувшись на каблуках, Дженни выскочила за дверь и решительным шагом направилась к машине.
- Постой! – Хотч догнал жену и ухватил её за локоть. – Всего одна ночь. Мне нужно поспать.
- Я всё сказала! Собираешься остаться? Валяй! Я лучше в лесу под деревом прикорну, чем стану выслушивать замечания. Никто не смеет мне указывать, как жить. Даже ты! Хочешь ночевать в этом курорте Хобб Спрингс? Флаг в руки! Не забудь помолиться перед сном.
Вырвалась, забрала из машины куртку и зашагала по дороге. Он вздохнул и потёр переносицу. Глаза слипались. Силуэт жены неумолимо таял в сумерках. Ещё немного, и огненная призрачная тень растворится в лёгком тумане, скрадывающем грунтовку. Миг, и она действительно исчезла. Стало так пронзительно тихо, что он слышал стук собственного сердца, но не различал мягкого шелеста её шагов. Тишина звенела и вздыхала злорадным шёпотом леса. Ушла. Ушла…
- Дженни! – крикнул он в пустоту, чувствуя, как в груди разливается липкий тошнотворный страх. – Стой на месте. Я сейчас! Господи…
Бросился за ней и вскоре нагнал. Оказалось, она накинула капюшон. Слава богу! Чёртовы нервы.
- Идём обратно. Мы уезжаем. Нет. – Он накрыл ладонью её рот. – Ни слова. Поспим в машине…
Отыскав во тьме заброшенную широкую тропу, он посмотрел по сторонам, развернул джип поперёк дороги и велел жене быть бдительной. Юркая – точь-в-точь уж, – она переползла на заднее сидение и внимательно следила за деревьями, управляя его манёврами похлеще навигатора.
- Зачем так далеко?
- Не хочу попасть на глаза патрулю. – Он выключил мотор. Вокруг мгновенно сгустилась мгла.
- Думаешь, та мымра стукнула копам? – Раздались шуршание и тихий победный вопль: - Я отыскала плед!
- Не исключаю такой поворот. В чём-то она права – мы устали и пьяны. – Хотч вышел из машины, с удовольствием прогнулся, замёрз и забрался обратно. – Мне бы не хотелось по возвращении получить выговор.
- Говорю, она ненормальная…
После короткой возни он, как сумел, вытянулся, а Дженни (до чего же она гибкая) накрыла его пледом и оседлала бёдра.
- Я компенсирую тебе неудобства, - пообещала она, и даже в темноте Хотч разглядел лукавую улыбку рыжей ведьмы, жаркие огоньки в глазах и отчего-то вспомнил курьера. Не поддайся он в тот вечер сиюминутной прихоти, желанию, тоске по её колдовской страсти… Ему не хотелось думать, что произошло бы, потому что слишком свежи были в памяти снимки мёртвых женщин, украшенных ожерельями.
Именно этого он боялся больше всего – потерять её. Когда в пьяной злости она почти исчезла на дороге, в его мыслях адским коктейлем смешались слухи о пропавших на шоссе, её дурацкие истории о вымышленных каннибалах и звериный блеск в глазах курьера, который пришёл убить невесту. И его обуял инстинктивный животный страх волка за свою волчицу. Потому и бросился за ней, наплевав на осторожность.
Помнит ли она, как он догнал её той ночью, собираясь выругать жену за беспечность и непостоянство, но гнев его иссяк, стоило ему разглядеть, как дрожат её озябшие в сыром тумане руки? Хотелось верить, она не забыла, как он поставил систему отопления в машине на максимум и почти моментально вспотел, но ждал, пока она согреется. Что это, чёрт возьми, как не любовь? Так какого, спрашивается, дьявола он об этом забыл?!..
========== ДЕПРЕССИЯ ==========
Слёзы лились в три ручья. Хорошенькая пятилетняя девчушка плакала навзрыд, размазывая мокрые дорожки на щеках кулачками и хлюпая носом. По смоляным кудрям порхала птицей женская рука – тёплая, родная, мамина… А хотелось, чтобы было их две, чтобы маленькая рука мамы сбивалась с ритма, сталкиваясь с большой сильной ладонью отца.
- Ну всё. Будет тебе, Джой. Сколько раз мы с Аароном говорили: не заводи разговоров с незнакомцами.
- Она… Я… - Слёзы катились и катились из глаз. – Это же неправда? Мам? Неправда!