Человечек отрицательно замотал головой:
— Конечно, не держал! Моя стихия — занятия посложнее! Я, уж прости за высокопарные слова, птица высокого полета!
— Понятно! — проговорил Тоша немного недовольным тоном. И, помолчав, прибавил: — Мне тоже больше не хочется заниматься простыми добрыми делами.
— Хочется или не хочется — сейчас не имеет значения! — рубанул рукой воздух Часик. И, указав пальцем на кучку досок, заявил: — Мы обязаны доделать то, что начали!
— Конечно, мы доделаем! — не очень решительно заверил мальчик. И, немного подумав, прибавил: — Только пилить теперь буду я! Меня папа научил.
Парнишка досадливо поморщился:
— Не доверяешь? — и тут же признался: — Что ж, ты имеешь для этого все основания. Но чем я займусь?
Кроме работы с ножовкой, оставалось еще одно-единственное действие, и как раз оно нравилась Тоше больше всего. Но ради нового друга он без лишних раздумий пошел на жертву. С тоской поглядывая на молоток, валяющийся возле скомканного куска брезента, мальчик предложил:
— А ты собьешь из дощечек, которых я сейчас напилю, домики для птиц! С этим-то ты, справишься?
— Запросто! — пообещал повеселевший Часик, расправляя свои узенькие плечи. — Я за свою жизнь, чтобы ты знал, забил немало гвоздей!
Мальчику пришлось изрядно повозиться, но уже через час заготовки для скворечников лежали посреди гаража, разделенные на две кучки. Правда, даже при беглом взгляде, было видно, что дощечки отпилены неровно.
— Дальше действовать буду я! — не без пафоса заявил парнишка. — А ты садись на табурет, отдыхай и наблюдай за тем, как работают опытные мастера!
И он приступил к делу.
Трудно сказать, сколько гвоздей ушло на изготовление первого скворечника, но явно намного больше, чем это требовалось. При этом почти все они, пробив доски насквозь, торчали наружу в разные стороны. Часик сильно исколол ими ладони. К тому же он умудрился дважды ударить себя молотком по пальцам левой руки — указательному и большому, ногти на них посинели.
Однако парнишка нисколько не унывал.
— Вот, первое доброе дело, считай, сделано! — отрапортовал он, с гордостью взирая на плод своего труда.
Тоша долго смотрел на кое-как сбитый ящичек, который Часик считал подходящим жильем для пернатых, и озадаченно почесывал затылок. Потом не выдержал, глубоко вздохнул и задумчиво спросил:
— А как птицы будут попадать внутрь?
Парнишка сначала всплеснул руками, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:
— Об этом я не подумал! — Он опустился на корточки перед скворечником и взял в руки молоток. — Сейчас я отобью эти две дощечки и в каждой вырежу полукруг. Потом приколочу их на место, и получится круглая дырочка — вход в домик!
— И чем же ты будешь вырезать эти полукруги? — осведомился мальчик. В его голосе чувствовалась плохо скрытая ирония.
— Как это чем? — удивился Часик. — Ножичком, конечно!
— Отверстия в досках ножом не делают! — со знанием дела возразил Тоша. — Для этого есть долото!
Он направился к ящику с инструментами и быстро нашел на одной из полок то, что ему было нужно.
Потом вернулся к скворечнику, легонько отстранил приятеля. И осторожно, боясь пораниться, отодрал от скворечника с помощью щипцов две передние дощечки. Тут же положил одну на пол и, споро орудуя долотом и молотком, сделал в ней что-то похожее на полукруг. Затем выбил такой же на второй дощечке.
— А я пришпандорю их на место! — завил Часик. — Ты же видишь, забивать гвозди я умею.
Мальчик ничего не сказал, только тихо вздохнул. И отошел в сторону, уступая место парнишке.
Второй скворечник получился гораздо лучше, хотя изъянов в нем тоже хватало.
Они взяли в сарае раздвижную стремянку, захватили свои изделия, моток проволоки и отправились в конец улицы, в сквер.
Бабушка Тая, вечно торчащая у калитки, провела юного соседа и его приятеля недоуменным взглядом, что-то недовольно пробубнила себе под нос и поковыляла на улицу — ей, наверно, хотелось увидеть, куда же они пошли.
Уже возле самого сквера Тоше и Часику встретился полицейский. Он остановился и, указав пальцем на ящички, которые нес мальчик, нарочито удивленным голосом поинтересовался:
— Неужели это скворечники?
— Да, это именно они! — подтвердил Часик, гордо выпятив свою узкую грудку.
— А где вы их взяли? — глаза полицейского уже вовсю искрились смехом. — Наверно, приобрели у какого-то опытного мастера?