После Лидиного жилья в доме моём было особенно спокойно и тихо. Приятно, наверное, по утрам пить кофе в компании симпатичной женщины, но вечером к ней приведут внуков, и тихая обитель превратится в звенящий дом, заполненный активными отпрысками её плодовитого квартиросъёмщика.
Ещё нюанс: раз в неделю, по субботам, у меня бывает друг мужа, Олег, остальные дни он проводит с женой. Особое его отношение к себе я чувствовала задолго до гибели мужа, трагедии, которая не стала неожиданностью. Байкерский клуб, рискованные спуски по бурным рекам, охота в тайге, рыбалка на северных морях. Чем-то таким всё это должно было закончиться. Вёл себя так, будто с этой землёй его ничего не связывает, метеор, пролетевший на мотоцикле по касательной к «шарику». Мне остались снимки в «облаке», разбитый мотоцикл, дорогая машина, взятая в кредит, и заботы о семье.
После его гибели Олег стал моим мужчиной. Бесперспективные отношения.
Когда уходит, берёт мои руки в свои, виновато наклоняет голову. Встав на цыпочки, целую серебристый ёжик «каланчи».
– Она мне не сделала ничего плохого, не могу ей сказать, мы с тобой, ведь, не злые люди, правда? – спрашивает он.
– Правда, – отвечаю, – добрые, лампочка перегорела в гостиной, купи несколько штук, ты помнишь, в которой люстре миньон, в которой простой патрон, а я путаю.
Ничего не изменится, если любовника переведу в разряд друзей. Это немного успокоит моё самолюбие и обрадует Гошу. Больше никакого смысла. Некогда об этом думать, сажусь за компьютер. Осталось «сделать» ещё полтора миллиона рублей, чтобы сын купил квартиру в Москве. Кредиты не люблю, с трудом расплатилась за машину.
Звонить сыну по ватсапу – дело безнадёжное, занят на работе или семьёй. К скайпу не подходит, трубку домашнего телефона берёт тёща, тесть или бабушка.
– Здравствуйте, Елизавета Максимовна, рада Вас слышать. Что-то давно не было новостей, – изо всех сил стараюсь быть приветливой.
– Мы тоже рады, а ребят дома нет, работают. Любочкой занимаемся мы с бабулей. Устали, тесно.
«Толстый» намёк на то, что, я должна продать мои апартаменты и переселиться в скромную «однушку».
Работаю над тем, чтобы никому не отдавать тени в квартире, не могу расстаться с гостиной, где Гоша, погрузившись в мягкое кресло, рассказывает про дочку, внучку и Мику, щенка шарпея, следующий сюрприз от дочери. Потом, достав из сумки для инструментов разводной ключ, идёт чинить кран в ванной.
Не могу жить без спальни, где по вечерам читаю Пелевина, Сорокина, Улицкую или классиков, а один раз в неделю обнимаю человека, виноватого передо мной и женой.
Как обойтись без несчастного Паши, с его нелепой попыткой построить отношения посторонних людей, вместо того, чтобы заниматься своими? Теперь, наверное, не смогу расстаться и с Лидой, почти, сестрой.
У меня есть все.
– Кроме выходных дней и отпуска, – комментирует Олег и берёт мои руки в свои, – давай съездим на неделю в Турцию или Египет, найду, что сказать жене.
Рукам тепло от его дыхания.
– Нет, – возражаю, – ещё год или полтора у «станка», и наступит, наконец, день: я позвоню в квартиру собственного сына, а не его тёщи.
– Пусть сам зарабатывает, пойми, у него молодая жена, ребёнок, ему не до тебя…
– Обещал, что встретимся зимой, когда будет возвращаться из Финляндии после новогодних праздников, или летом, если от отдыха на Кипре останется несколько свободных дней…
Посмотрела на грустное лицо. Сколько лет я в ауре его любви? Много. Может быть, ему нужно больше, чем простое присутствие рядом и разговоры про работу, лампочки и тени в квартире? Он – не Гоша, его нельзя будет перевести из друзей обратно.
Неожиданная мысль:
«Только ли его жена причина того, что мы вместе один раз в неделю? Сегодня я готова была любить Лиду, которую увидела в первый раз в жизни, и, даже, не вспомнила о нём».