Когда ветер разогнал белые клубы, обстановка резко поменялась: арбалетчики отступили и укрывшись за павезами[1] выцеливали бунтовщиков. По команде, а иначе и быть не могло, алебардисты юркнули в стороны, и стрелки дали залп. Следом разъехались жандармы, открывая две пехотные пушки. Стволы плюнули огнём. Стреляли картечью, потому как с одного залпа отряд бунтовщиков выкосило до середины моста. Оставшиеся на ногах побросали факелы и побежали прочь. Казалось, жандармы этого и ждали: всадники пришпорили коней и кинулись добивать отступающих.
— Хм, гранаты у толпы? — хмыкнул я. — Похоже, это не совсем бунт.
— Пресвятая Дейла, ужас-то какой! — Тэсс стояла с вытаращенными глазами. — Ты слышишь этот запах?
Ветер дул со стороны моста донося мерзкий запах изувеченных тел и пороховых газов. Война пришла в Тизу.
— А где же владеющие? — спросил я.
— Не знаю. — Тэсс закрыла рот и нос сгибом локтя.
Укрыться от всадников бунтовщикам попросту было негде. Жандармы галопом пересекли мост и врезались в спины отступающих. Началась резня. Люди в панике прыгали в воду, и по ним тут же стреляли из арбалетов. Закованные в сталь кавалеристы буквально смели последние ряды бунтовщиков и теперь рубили тех, кому удалось выбраться с моста.
Пленных не брать. Плохая война. И это против своих же сограждан.
Увлёкшись, жандармы врубились в ряды протестующих, которые отступали широкой улицей. Из толпы выстрелил поток плотного воздуха, сметя троих кавалеристов, а затем на жандармов обрушилась алая волна, разметав с десяток всадников в клочья.
— А вот и владеющие, — смекнул я.
Жандармы развернулись и ускакали на свой берег, топча копытами раненных бунтовщиков. За ними выкатили новые телеги и воцарилась тишина. Лишь слабые стоны умирающих доносились с окровавленного моста.
— Дейла! — Тэсс сошла с лица. — Это настоящая мясорубка.
— Это война, Тэсс. И, судя по всему, бунт тщательно спланирован. Эти владеющие местные?
— Да откуда ж мне знать?!
— Ну может по сферам, потокам или что там у вас ещё? — предположил я.
— Не мели ерунды. Это так не работает. В толпе могли быть, как наши, так и, допустим, цеховые владеющие из Алии. Или даже жёлтые плащи.
— Как бы там ни было, а туда нам путь заказан. — Я прикидывал варианты: — Если сунемся на мост, то с той стороны вряд ли будут разбираться, кто мы такие. И в сторону Купеческого соваться тоже опасно. Есть предложения?
— Переплыть? — владеющая покосилась на реку.
— Эту реку питают горные ручьи — вода ледяная, течение сильное. К тому же я слышал местные байки о тварях, обитающих на дне. Проверять не хочется. Идём обратно.
— Следующий мост в Жилых кварталах, а там как раз начались первые беспорядки. Что-то мне подсказывает, у того моста заслон будет куда серьёзней.
— А третий мост?
— У Верхнего города?
— М-да, туда лучше не соваться, согласен. Тогда лодочная станция?
— Если её ещё не сожгли.
— Я думаю стоит двигаться вдоль реки вниз по течению. Возможно, нам попадётся лодка.
— А если пройти Купеческим и выйти к Ремесленному? Южные ворота ведь на этом берегу.
— Оставим как запасной вариант.
Обратный путь мы решили проделать поверху, не спускаясь к реке, однако вскоре пожалели об этом: на улицу высыпала шумная братия, вооружённая дубинами и факелами. Рассвирепевший народ буквально сносил всё на своём пути: вскрывались лавки, выбивались стёкла, трескались цветочные горшки; кто-то волок женщину за волосы, кто-то выбрасывал мебель и утварь из окон — снизу тут же стаскивали всё это в кучи и разводили костры. Конечно, можно было попытаться сойти за «своих», — вид у нас был потрёпанный — но я решил не рисковать: мужики явно разошлись не на шутку, а Тэсс даже испачканная грязью была способна приковать к себе взгляды.
— Я бы смогла постоять за себя, — бурчала владеющая, хлюпая по густому илу.