А теперь смотрите, самое интересное, — вот, видите эти два зажима с проводками на моей левой руке: один на мизинце, другой на большом пальце. Это отключение герметичности лаборатории. Сейчас через меня проходит слабый ток. Но как только вирусы, эти невидимые нанопираньи, начнут меня поедать, превращая атомы моего тела в свои, и я исчезну, цепь разомкнется — три двери и нижний шлюз раскроются. Мне даже делать ничего не придется! И вирусы, страшные голодные вирусы, перемалывающие все живое и множащиеся по экспоненте, вырвутся наружу. И всем вам в считанные часы, ну, максимум сутки, — полный оверкилл. Кто еще не верит — спросите Президента. Он в курсе — я объяснял экспертам из Лиги, как были получены эти вирусы. Кстати, воду они в процессе своего стремительного победоносного шествия по планете будут превращать в нечто похожее на студень. С мировым океаном справятся даже раньше, чем с биомассой! Многие из вас еще успеют, вращая своими глупыми синими белками, полюбоваться с берегов океанов, морей, озер и рек, как подрагивают многокилометровые массы желе, трясясь, как целлюлитная задница жены нашего Президента после шлепка ее поддатого мужа. Это будет, честное слово, даже красиво: картина получится великолепная! А теперь, внимание, — мое предложение: мир наш до того сделался гнусным и несправедливым, что его пора ликвидировать. Может, вы сразу и не согласитесь со мной, но у меня нет желания подробно рассказывать и объяснять. Один хрен он скоро сам загнется — так вот давайте же уйдем достойно: добровольно, красиво, быстро. Очистим от себя Землю, произведем ее дезинфекцию. А? Конферансье, ты тут? Как тебе моя идея?
— Да, — ответил Президент Планеты. — Мы поняли ситуацию — у вас в руках очень серьезное оружие. А какие у вас условия и требования? Господин Десницкий, мы внимательно слушаем.
— Да я вижу, вы меня абсолютно не слушаете. Вы что — не поняли?! У меня нет никаких условий и требований. Я просто выношу приговор этой дерьмовой цивилизации, этой человеческой плесени, этой коросте, въевшейся в земную кору и называющей себя «ноосферой». Я выношу смертный приговор, и я же его сейчас приведу в исполнение! Вот и все. Я только это и хотел — объявить его, как и положено, чтобы все приговоренные это услышали. А теперь можете начинать читать молитву и прощаться друг с другом.
Президент Планеты кивнул головой. Он умел скрывать свои чувства. На этот раз он наверняка скрывал недоумение и растерянность — у террориста не оказалось требований…
4.Последнее желание
— Папа, он ничего не хочет?
— Получается, ничего, — машинально ответил папа.
— Лешик, кошмар! У него нет требований — он просто хочет нас всех уничтожить. И всё… Что же делать? — жена посмотрела мужу в глаза, как будто именно он, калужский учитель, мог знать ответ на этот вопрос.
— То, что у него нет требований, это, безусловно, осложняет задачу, — произнес Алеша как можно спокойнее, — но светлых голов наверху достаточно, там такие сценарии не раз проигрывались и просчитывались. Главное — втянуть террориста в разговор.
На экране, после небольшой заминки снова заговорил Президент Планеты:
— Хорошо, господин Десницкий, — условия диктуете вы. Как скажете. Отсутствие условий и требований — это тоже условие. Вы приняли решение приговорить человеческую цивилизацию к смертной казни. У вас есть эта возможность и есть уверенность в необходимости такой крайней меры. Мы уважаем ваш выбор. Ладно, что тут поделаешь — мы приговорены… Значит, есть за что. — Президент сделал едва заметную паузу, видно, у него уже была идея, но он приценивался, как ее лучше подать. — Только у меня один вопрос: приговоренные, как правило, имеют право на последнее желание. Вы можете дать человечеству такое право?
— Последнее желание? — усмехнулся Десницкий, ему явно нравилась роль палача. — Безусловно, я ж не изверг. Право на последнее желание — дело святое. Я разрешаю вам воспользоваться правом на последнее желание. Я выполню его, если оно будет в разумных пределах, несложным и недолгим. Просите!
— Наше последнее желание — дайте возможность поговорить с вами десяти различным людям.
— О чем говорить?
— Они, чего там скрывать, попробуют вас переубедить, отговорить от последнего шага и отменить или, может, хотя бы смягчить приговор…
— Ха! Оригинальное последнее желание — поговорить по душам с палачом! У них ничего не получится — я вам сразу скажу. Но — раз это последнее ваше желание, я его, как и обещал, выполню, все должно быть честно. Только не десять (это утомительно), а — шесть. Это моя любимая цифра. Шесть материков, шесть дней творения, шесть граней кубика, шесть пальцев было у моего отца на левой ноге. Итак — шесть. Правила таковы: я каждому переговорщику гарантирую одну минуту, после чего, если мне не интересно, я в любой момент его обрываю, и мы приглашаем следующего. Пойдет?
— Да.
— И последнее. Я еще раз напоминаю — малейшие попытки меня ликвидировать, или даже сюда приблизиться будут тут же мною замечены, здесь полно аппаратуры наблюдения, и я без предупреждения выпускаю свору смертоносных наноцерберов. Они здесь у меня всюду — мне достаточно будет ими просто выстрелить вместе с сигнальной ракетой. Если увижу, что по мне пущена торпеда или бомба.
— Хорошо. Мы будем сдержаны.
— Тогда — поехали!
— Ну вот, как я и предполагал, не всё так плохо, — успокаивающе произнес Алеша. — Не волнуйтесь, мои хорошие — диалог уже начался, они там, в мировом правительстве умеют говорить с террористами. У них полно толковых спецов — справятся. Один только Питер Писофчок чего стоит! Помнишь, Аленушка, как он три месяца назад виртуозно провел переговоры с главарями бригады «Шахиды за мир», взявшими в заложники целый Париж вместе с пригородами. Всего какими-то тремя миллионами откупились. У Писофчока виртуозная тактика — он сразу находит слабые места у противника, находит то, что тому дорого, и быстро договаривается о реальной стоимости. Три года назад, помнишь, когда он впервые схлестнулся с маньяком-наркоманом, захватившим женский монастырь? — Алеша говорил с Аленой рассудительно, он специально так говорил, чтоб сбить ее волнение. Да и свое тоже. — У того требования менялись, как картинки в калейдоскопе. Писофчок за десять минут переговоров выяснил глубинную проблему — оказалось, что мужчина бесплодный и на этом зациклился. Они договорились: террорист освобождает заложниц, а Писофчок лично дает ему средства на дорогостоящее лечение от бесплодия и трансплантацию. Помнишь, Аленушка?
— Да. Потом еще пошла целая серия захватов монастырей — и женских, и мужских.
— И даже роддомов. Но на это Писофчок создал Фонд удовлетворения требований террористов. И каждый террорист сегодня знает, что его требования будут быстро и качественно удовлетворены. Если, конечно, он не принесет вреда заложникам. Все сначала возмутились таким гуманным отношением, но затем поняли всю мудрость. Теракты ввели в цивилизованное русло. Их, по сути, легализовали и приручили. Кроме Писофчока и другие есть. Терропсихолог Отто фон Дюбель, например. Говорит, как гвозди в мозги забивает — железный человек. Или харизматичный пастор Шпак из Канады, предотвративший космогенную диверсию байконурских байкеров. Одной только силой слова и убеждения. Ну и еще им там предоставили круиз вокруг Луны — бесплатно. Помнишь?