- Уймись, бабник! Коля сам знает, что делать! Лучше посмотри, какой он камин сделал. Сколько можно просить, надоело без живого огня сидеть!
- Дядь Коль, а Дедом Морозом наряжаться будешь? Ура-а-а!
От такого словесного бурана у меня даже закружилась голова, но на самый главный вопрос я ответил:
- Буду, Петька, обязательно! А мама твоя опять будет Снегурочкой! Вот часы пробьют, выпьем, как положено, и пойдём наряжаться!
Через час праздник был в самом разгаре. Мы с Иваном пропустили по пятой и он, теребя мою приклеенную бороду, плакался в дедморозью шубу, как тяжело идёт сейчас торговля с подземными городами, где его фирма посредничает с ангольскими оленеводами, продавая свежую оленину, и закупая овощи и фрукты из подземных теплиц. Всё как обычно. Я поддерживаю разговор, сетуя на то, что яблоки с каждым годом становятся всё красивее на вид и хуже на вкус. Точнее, у них вообще всякий вкус пропадает. А вот морошка, особенно Амазонская, с каждым урожаем всё вкуснее и ароматнее. Но мы едины в одном. Грибы оттуда, - Ваня показывает вниз, - отменные! Что грузди, что трюфеля. А опёнки ... С этими словами мы традиционно накалываем на вилки тугие сочные грибочки и опрокидываем стопочки.
- Хорошо пошла-а-а!
- Словно Христос по жилкам босичком прошёлся!
Все прибаутки традиционны и расписаны по ролям. После этого, пока Петька уплетает привезённую морошку, мы устраиваем танцы. Сначала галантно приглашаем единственную даму в снегуркином наряде и кружимся в вальсе. Потом, употребив ещё по одной, врубаем несравненную «Pretty Women» Роя Орбисона и прочее «довеликозимнее» романтическое непотребство.
- Есть всё-таки плюсы в этой зиме, соседям не мешаем!
- Точно! Кроме вас, ближние за тысячу километров!
Да, кроме Зайцевых, до ближних соседей, Бабкиных, добраться реально можно лишь на самолете, а он может летать только до минус пятидесяти пяти. Точнее летать то может, а приземлиться, точнее приснежиться - нет. Снег при этой температуре теряет способность скользить и становиться похожим на песок. Самолёт на лыжах скапотирует, а взлётные полосы старых аэродромов давно под многометровым снегом. Так и летаем по месяцу в году. Сейчас, кстати, можно. Пока стоит что-то типа лета. Но не хочется. Те соседи мне не нравятся. Ботаники. На охоту не выманишь, «Русскую сдвинутую» не пьют. Даже на лыжах не бегают, а это любимое летнее развлечение, как в старину на пляже позагорать. Зануды, в общем.
Для гостей у меня отдельная комната. Женщин и детей туда, а сами до утра то стопочку, то за жизнь, то за то да сё. А завтра, по традиции, самое важное в году.
Выспавшись, мы берем с собой лыжи и всё, что надо. Затем на снегоходах трогаемся в путь. Через час подъезжаем к месту. Дальше на лыжах. Вот и пришли. Откинув капюшоны, снимаем шапки, специально надетые для такого случая и, повернувшись к бывшему главному храму страны, неумело крестимся. Не знаю, что чувствуют мои друзья, но мне каждый раз становится не по себе. Затем поворачиваемся направо к другим легендам того ушедшего мира. Спасская Башня. Кремль. Мавзолей.
С собой на санках у нас всё, что нужно для нашей последней новогодней традиции. Походный столик со стульями, мангал, туесок с мясом, дрова для костра, угли. Весело разгорается костёр, дымится мангал. Снега сегодня нет, можно без палатки. Да и потеплело. Всего минус двадцать. Солнышко пригревает, птицы кружат, радуясь короткому лету. Вот и шашлычок поспел.
- Ну, давайте! За то, чтобы вернулись сюда люди, чтобы всё вернулось, чтобы не забыли, кто мы! За Россию!
Вдруг младший Зайцев тронул меня за рукав
- Дядь Коль, а кто это там?
Со стороны Боровицких ворот показались две фигуры, неумело скользящие на лыжах. Одна помахала нам рукой. Катерина присмотрелась:
- Смотрите, мальчики! Это же Бабкины! Оба в очках! Эй, давайте к нам!
...На следующий Новый год надо будет взлётную полосу подготовить на проспекте Мира, там снега поменьше. А добрые традиции, оказывается, вещь заразительная.