— Чего это ты развыпепдрючился? — спросил Роман, поправляя другу узел галстука. — В гости, что ли, собрался?
Немов замялся и вдруг покраснел.
— В театр.
Роман пристально взглянул на него, не понимая причины смущения.
— На оперу?
— Нет, на балет.
Немов еще потоптался, смешно скосил глаза на свой длинный нос и вдруг сказал:
— Ром, ты не обидишься, если я один вопрос задам?
— Ну? — голосом, не обещающим ничего хорошего, отозвался Бессонов.
— Ты с Ладой как, совсем разорвал?
— А тебе-то что? — разозлился Роман. — Ты-то чего в душу лезешь?
— Так насовсем или как?
— Наверное, насовсем, — вздохнул он.
— Ну и хорошо! — просиял Немов.
— Чего же хорошего?
— Теперь у меня совесть будет чиста! Я ведь с ней в театр иду. Вот и мучился, вдруг ты ее еще любишь.
— Иди знаешь куда? — совсем взбеленился Роман. — И Ладу свою туда же захвати.
— Иду, иду! Бегу! — вскричал улыбающийся Евгений и буквально выпорхнул из комнаты.
— Мотылек влюбленный! — процедил мрачно Роман и снова плюхнулся с книгой на кровать.
Но строчки от злости так и прыгали перед глазами. Роман зажмурил глаза и подумал: «А что я, собственно, так злюсь? Ведь действительно расстались насовсем!»
Воображение тем временем услужливо рисовало Ладу, ее глаза, улыбку, манеру встряхивать короткими волосами. Роману вдруг стало томительно грустно.
— Неужели я действительно ее люблю?
Он представил, что вот сейчас нахальный Женька покупает ей цветы, мороженое, берет под руку, что-то нашептывает смешное на ушко, это он может. Лада звонко смеется — так, что оборачиваются прохожие. А может, он ее и поцеловать попытается? Роман даже подскочил на кровати от вмиг переполнившей его ревности.
Он оделся и вышел на улицу. На скамеечке в тенистом скверике заметил рыжего Аркадия, который, нисколько не стесняясь прохожих, целовался с какой-то девушкой. Роман подошел поближе и даже присвистнул от удивления. Тесно прижавшись к Аркадию, сидела... Людмила Потапова.
— Чего это вас так разобрало? — грубовато спросил Роман, подходя к парочке вплотную. — Уж могли бы в горсад отправиться, там хоть народу поменьше...
— Завидуешь? — зыркнул глазом Аркадий, а Людмила, ничуть не смутившись, певуче проговорила:
— Так весна же, Ромочка! Кровь играет!
Они захихикали ему вслед. Действительно, как-то неожиданно все распустилось. Клейкие нежно-зеленые листочки тополя своим запахом нагоняли истому, безумствовали в кустах воробьи. Роман спустился к речке, еще темной от паводковых вод, сердито-бурливой, с бесчисленными водоворотами, в которых мелькали палки, щепки, прошлогодние листья. В священном экстазе, вскинув свои удочки на караул, замерли рыбаки. Ни у кого не клевало, но это, наверное, и не надо было. Зато были в изобилии речной озон, солнце и шаловливый ветерок. Из заботливо расставленных сумок и рюкзаков выглядывали горлышки бутылок и перья зеленого лука. Роман и здесь почувствовал себя лишним, а потому понуро отправился в общежитие, снова плюхнулся на кровать с книжкой в руках. «И друга потерял, и любимую девушку!» — непрерывно стучало в голове.
Начало уже смеркаться, когда Роман отложил книгу и задремал. Его разбудил яркий электрический свет, включенный вошедшим Немовым. Роман приоткрыл один глаз и свирепо на него уставился. Некрасивое лицо Евгения было откровенно счастливым. Он глупо улыбался.
— Ну, чего лыбишься, как майский кот? Люди отдыхают... — проворчал Роман.
Тот продолжал улыбаться и вдруг погрозил Роману пальцем.
— Ты чего?
— Чтоб я еще хоть раз пошел куда-нибудь с твоей Ладой! — сказал Евгений раздельно, сделав ударение на слове «твоей».
— Чего, чего? — Роман открыл и второй глаз.
— Все уши прожужжала: «Как там Ромочка? Какой-то он бледный. Встречается ли с кем-нибудь?»
— Врешь ты все, и бог тебя накажет, — убежденно сказал Роман, однако сел на кровати.
— Я, конечно, тоже, как мог, масла в огонь подливал, — продолжал невозмутимо Немов, роясь в своей тумбочке. — Говорю, сохнет, ничего не ест, не пьет. Кстати, ты мою кружку не видел?
— Нет. Ну, ну? — нетерпеливо торопил рассказчика Роман.
— И вообще, говорю, гениальный парень. Наверняка лауреатом станет каким-нибудь. Кто с ним, намекаю, судьбу свяжет, счастливым будет...
Брошенная метко подушка прорвала немовское зубоскальство. Швырнув подушку обратно Роману, Немов вдруг вскочил:
— И вообще, что ты здесь сидишь, пентюх?
— А что мне делать, прыгать?
— Вот возьми кружечку, налей в нее водички и дуй в палисадник, там девушка давно ждет, пить хочет.