— Давай по новой.
Не три, пять раз перекидали они кучу к моменту, когда стало светать. Пришла агрономша, долго перебирала зерно.
— Ну что, не погибнет? — с тревогой спросили ребята.
— Погибнуть не погибнет, но на семена уже не годится. Пойдет на фураж, — сокрушенно сказала она, и, хотя ребята сделали все, что могли, они почувствовали укор совести.
Кое-как в полудреме ребята добрались до конторы, плюхнулись на нары.
— Ну и храпану я, — сладко зевая, сказал Светик.
Но спать долго не пришлось. Уже в восемь часов слова пришла агроном и вновь дернула Стаса за ногу.
— Вы извините, — сказала она смущенно, — ваше право спать, сколько хотите. Но много машин пришло. Но успевают разгружать. Шофера ругаются.
Стас ненавидяще поглядел на ее некрасивое, в оспинках лицо:
— Это, знаете, как называется? Эксплуатация!
— Ладно, ладно. Спите. Я так.
А он подумал: «Это ведь не ей лично надо. Ради дела».
Сердито растолкал ребят.
— Пошли на ток. Без нас — не обойдутся.
Втянулись в работу. Один день походил на другой. Бесконечная вереница машин и зерно, зерно, зерно. Закроешь глаза, и перед тобою тянется бесконечная пшеничная река — миллионы, миллиарды зерен. Про выходной уже никто и не заикался, понимали — страда. Небольшие передышки давал кратковременный дождичек.
Совместная работа привела к стиранию граней между старшими и младшими. Старшекурсники резко изменили свое отношение к «салажатам» после той ночной истории.
Иногда с тока часть ребят срочно бросали на поля грузить машины. Вот и сегодня управляющий попросил выделить четырех в самый дальний край отделения — почти в предгорья Саян. Четырнадцать километров предстояло одолеть на лошади. Собрались ехать Стас, Ромка, Светик и Михаил. Запрягли старую знакомую — Машку. На подводу поставили высокий короб для подвозки зерна и тронулись.
Ехали два часа, пока достигли искомого поля. Оно оказалось на высоком плато, к которому вела извилистая, между сопок, дорога. Подъехали к комбайну, который стрекотал посреди поля. Пшеница лежала вся скошенная, в длинных валках.
— Раздельный способ? — с глубоким пониманием кивнул комбайнеру Михаил.
— Точно! — удивленно и вместе с тем уважительно ответил тот. — Скосили три дня назад, колосья за это время дозрели. Вот теперь молотим. Рупь за тонну, понял?
— И сколько же за день набегает?
— Да тонн пятьдесят, шестьдесят.
— Ого! Страшные деньги! — изумился Михаил.
— А ты как думал! Комбайнер — первый парень на деревне. За месяц уборки до полторы тысячи получаем, — зубоскалил комбайнер, ладный, светловолосый парень в комбинезоне. — Давайте знакомиться — знатный комбайнер Иван Дудка. Ваша задача — принимать из бункера зерно в свой короб и отвозить вон туда, — он указал на край ноля. — После обеда машины пойдут. Ну, и от соломы поможете комбайн освобождать.
Работа была нетрудной, а даже веселой. Подсмеивались над Михаилом, который, пытаясь найти с комбайнером общий язык, вдруг начал сыпать псевдонародными словечками — «однако», «надысь», «супротив» и т. д.
— Совсем ты рассупонился, Ромуальдыч! — кричал ему сквозь грохот комбайна Светик.
— А что, — оправдывался Михаил, — я с каждым могу поговорить.
— Так над тобой же комбайнер смеется! — добавил Ромка. — Он что, по-твоему, малограмотный?
— Ну ему, может, приятно, когда вот так — по-простому, — не сдавался Михаил.
— Брось! Радио он слушает, и телевизор смотрит, и газеты читает, — насел и Стас. — Не хуже тебя знает, как по-русски говорить надо.
После обеда к насыпанной ими солидной куче зерна подошли сразу четыре машины. Работа началась серьезная.
Здоровенные совки, которыми кидали зерно в машины, становились просто неподъемными, пот заливал лицо. Водители сердито подгоняли ребят.
— Не вякайте под руку, — сердился Стас. — Помогли бы лучше.
Трое из них молча взяли совки и стали помогать. А четвертый, нагловатый чернявый парень с фиксой во рту, встал в позу:
— Вот еще! Нам за это не платят.
— Ты, Серега, все на деньги меряешь, — неодобрительно сказал пожилой водитель, машина которого подошла первой.
— Так за этим сюда и приехал. Чтоб зарабатывать. Ты, что ль, не за тем сюда прикатил?
— Правильно. Только человеком всегда надо оставаться.