— Она красавица.
— И сама это знает, — добавила Джоанна. — Рейчел ужасно тщеславная. Она любит делать курбеты, чтобы порисоваться.
— Это потому, что она гордится выпавшей ей честью нести на себе нашего великого лаэрда, — заявил Колум.
Она решила было, что он пошутил, и прыснула со смеху, но Колум даже не улыбнулся, и ей стало ясно, что он говорил серьезно.
Колум же не знал, отчего она смеется. Взглянув на нее, он увидел грязь, которую она оставила на щеках, когда терла их, и улыбнулся тоже.
Пес Габриэля бросился навстречу хозяину и страшно напугал Рейчел. Лошадь попыталась ударить копытом и одновременно поднялась на дыбы. Габриэль осадил ее и спешился.
Пес кинулся к Габриэлю и положил передние лапы ему на плечи. Теперь собака была почти одного роста со своим хозяином и выглядела почти так же свирепо. У Джоанны при виде этой пары от страха задрожали колени. Пес пытался облизать Габриэлю лицо. Ее супруг уворачивался от ласк своего любимца, но крепко хлопнул его по спине в знак одобрения и, оттолкнув его наконец, повернулся к жене.
Она спросила себя, не хочет ли он, чтобы и она положила руки ему на плечи и поцеловала его в знак привязанности. Эта мысль развеселила ее. Она шагнула вперед, но тут же пес зарычал на нее, и она резко остановилась.
Габриэль сам пошел к ней, и вместе с ним к ней приближалась собака.
Ее робость позабавила Габриэля, он никак не мог понять, почему собака так напугала ее. Пес снова зарычал, она отступила снова, и Габриэль приказал волкодаву прекратить свой страшный рык.
Маклоринские солдаты наблюдали за лаэрдом и его женой. Кое-кто из них усмехнулся, заметив ее страх. Другие покачали головами.
— Ваша облава удалась, милорд? — спросила Джоанна.
— Да.
— И было взято достаточно зерна? — спросил Колум.
— Более чем достаточно.
— Разве вы охотитесь за зерном? — удивилась Джоанна.
— И еще за кое-чем необходимым, — объяснил ей муж. — А отчего это у вас на лице грязь, жена?
Она стала поспешно вытирать щеки. Габриэль взял ее руки в свои и взглянул на них.
— Я помогала Огги рыть ямки.
— Я не хочу, чтобы моя жена пачкала себе руки. Он произнес это так, словно внушал жене нечто чрезвычайно важное. Ее супруг был явно недоволен ею.
— Но я уже объясняла…
— Моя жена не должна заниматься повседневными делами.
Она рассердилась:
— Но ведь у вас только одна жена, милорд.
— Ну так что же? Конечно, одна.
— Тогда вашей жене неизбежно придется пачкать руки, — сказала она. — Мне жаль расстраивать вас, но я могу вас заверить, что я наверняка испачкаю их снова.
Ей казалось, что ее объяснения вполне логичны, однако он не желал внимать голосу рассудка.
— Вы больше не будете пачкать руки, Джоанна, — повторил он. — Вы здесь хозяйка. Не унижайте себя грязной работой.
Смеяться ей или плакать? Она не знала этого и вздохнула. У этого мужчины престранные понятия!
— Как хотите, милорд, — пробормотала она, подумав, что сейчас лучше согласиться с ним.
А Габриэль решил, что она пытается быть послушной. В ее глазах он видел смертную тоску, но голос ее звучал покорно, и она старалась улыбаться.
Джоанна как ни в чем не бывало обратилась к Колуму:
— Где здесь умываются женщины?
— Позади башни есть источник, миледи, но лучше всего брать воду из Стремительного ручья.
Солдат хотел было проводить ее, но Габриэль взял ее за руку и сам повел к ручью.
— Впредь вам будут приносить воду, — сказал он.
— Впредь я была бы вам очень признательна, если бы вы не обходились со мною как с ребенком!
Он услышал в ее голосе гнев и не мог этому поверить — ведь Джоанна так робка!
— И я буду вам очень признательна, если вы не станете впредь бранить меня в присутствии своих солдат.
Он кивнул. Его мгновенная сговорчивость успокоила ее.
Они быстро стали спускаться по косогору. Ряд хижин тянулся по холму, у его широкого основания их становилось больше. Маклоринские женщины с ведрами выстроились в ряд, ожидая своей очереди зачерпнуть свежей воды из источника. Они громко приветствовали лаэрда. Кивнув им, он продолжал свой путь.
Стена, огораживающая владение, возвышалась сразу же за хижинами. Джоанна хотела остановиться, чтобы рассмотреть ее, но Габриэль не позволил. Они прошли через ворота.
Джоанне пришлось бежать, чтобы поспевать за мужем. Когда они добрались до второго косогора, она уже совершенно выбилась из сил.
— Идите помедленнее, Габриэль. У меня не такие длинные ноги, как у вас.
Он тут же послушался. Однако не выпустил при этом ее руки. Но она и не пыталась отнять ее. Сзади раздался женский смех, и ей было бы интересно узнать, что же такого забавного в том, как они с Габриэлем бегут по косогору.
Стремительный ручей оказался широким и глубоким потоком. Он огибал всю гору, как объяснил ей муж, от самой вершины до омута в низине, где их владения граничили: с землей Гиллеври. Деревья окаймляли берега ручья, а диких цветов было такое множество, что они, казалось, растут прямо в воде точно так же, как и на берегу. Это место было потрясающе красивым.
Джоанна встала на колени на берегу, наклонилась и вымыла руки. Вода была совершенно прозрачная. Габриэль опустился на колени рядом, зачерпнул воды ладонью и вылил ее на шею. Из-за деревьев показался его четвероногий любимец, приблизился к ней, рыкнул разочек и начал пить из ручья.
Джоанна намочила льняной платок и стала мыть им лицо. Габриэль зачарованно наблюдал за ней. Каждое ее движение было исполнено изящества. В ней была какая-то тайна, она притягивала его. Он никогда не проводил так много времени ни с одной женщиной.
Джоанна не обращала внимания на мужа. Она заметила на дне ручья совершенно круглый камень, решила, что он понадобится Огги для игры, и хотела достать его.
Но ручей оказался гораздо глубже, чем она рассчитывала. Она едва не ушла под воду с головой, но муж вовремя вытащил ее обратно.
— Прежде чем выкупаться, вам следовало бы снять платье, — сказал он мрачно.
Она засмеялась:
— Я потеряла равновесие. Я пыталась достать камень, который заметила там, на дне. Не вытащите ли вы его для меня?
Он наклонился вперед, высматривая камень:
— Да там по крайней мере сотня камней, жена. Какой вы имеете в виду?
— Тот, который совсем круглый.
Габриэль наклонился, поднял камень и вручил его ей. Она благодарно улыбнулась:
— Он понравится Огги.
Джоанна отошла подальше на поросший травой косогор, села, подоткнула под ноги свой плед и уронила камешек на колени. Легкий ветерок шумел в кронах деревьев; запах сосен и расцветающего вереска наполнял воздух. Это место показалось ей очень уединенным и мирным.
— Шотландия очень красивая страна, — сказала она.
— Не Шотландия, — поправил он. — Прекрасно Нагорье.
Габриэль, похоже, не спешил вернуться обратно к своим обязанностям. Он прислонился спиной к стволу большой сосны, скрестил ноги и поправил висевший на поясе меч. Пес растянулся рядом на траве.
Джоанна наблюдала за мужем. Вид этого мужчины притягивал ее. Она подумала, что причина этому — его высокий рост. Николас наверняка был не ниже него, но Габриэль гораздо мускулистее. По крайней мере, так казалось ей.
— Скажите, о чем вы думаете? Голос мужа прервал ее размышления.
— Я никогда не видела Николаса без верхней одежды — вот о чем я думала. Наверное, вы мускулистее брата, но поскольку я не видела его… Это глупые мысли, супруг мой.
— Да, это глупые мысли.
Она не стала возражать. Он усмехнулся, и она поняла, что муж поддразнивает ее. Габриэль выглядел очень довольным: его глаза были прикрыты, а на лице блуждала мягкая улыбка. Он и впрямь был видный мужчина.
Пес ткнулся носом в руку Габриэля и тут же был награжден дружеским хлопком.
Теперь муж не внушал ей такой тревоги, как поначалу. И поведение собаки тоже помогло ей понять характер мужа. Он был добрым человеком.
Габриэль перехватил ее взгляд, она вспыхнула от смущения, отвернулась и стала разглядывать свои колени. Ей так не хотелось отсюда уходить. Она наслаждалась этим мирным мгновением рядом с мужем. Надо было вовлечь его в разговор, чтобы оттянуть возвращение домой.