Она совершенно отказывалась предполагать, что ее муж не поспеет за ней вовремя. Такую мысль она гнала прочь.
Джоанна приняла ванну и даже вымыла волосы. Затем присела на край постели, чтобы высушить их с помощью принесенных Люси полотенец. Служанка настояла на том, чтобы самой расчесать ей волосы, а когда кончила и локоны упали Джоанне на плечи, Люси объявила, что миледи прекрасна, как принцесса.
Через час Джоанну позвали вниз. Люси в отчаянии ломала себе руки, повторяя этот приказ. Джоанна же была абсолютно спокойна. Она знала, что дальше откладывать встречу уже нельзя.
Она вознесла еще одну молитву Создателю: помочь Габриэлю добраться до нее вовремя. Потом заткнула кинжал за пояс, скрыла его в складках пледа и пошла вниз.
Ее заставили прождать у входа довольно долго, прежде чем пригласили в зал. Рольф и Уилльямс стояли у круглого стола в противоположном конце зала, споря по поводу какой-то бумаги, которой Уилльямс небрежно помахивал.
Внешне бароны были полной противоположностью, но по темпераменту вполне друг другу соответствовали. Они грызлись как бешеные псы. У одного из них была копна белых волос, у другого — каштановые локоны. И черные души. Оба были ей отвратительны.
Епископ Холвик тоже находился в зале. Он сидел в кресле с высокой спинкой в центре комнаты. В руках он держал пергаментный свиток и, казалось, вновь и вновь его перечитывал. Он постоянно качал головой, словно находился в некотором замешательстве.
За немногие прошедшие годы епископ сильно постарел. К тому же он выглядел больным — лицо приобрело желтоватый оттенок. Люцифер уже предвкушает встречу с ним, подумала Джоанна. Холвик был стар и изможден, и ему оставалось недолго ждать, покуда сам дьявол не поприветствует его у себя дома.
Джоанна заметила какое-то движение наверху. Она подняла глаза и увидела Люси, проходившую по галерее. Служанка останавливалась у каждой комнаты и распахивала двери, прежде чем двинуться дальше. Джоанна предположила, что ей приказано проветрить комнаты.
— Но я настаиваю, что этот брак — простая формальность, возобновление наших прошлых клятв, если хотите, — сказал Рольф таким громким и сердитым голосом, что Джоанна услышала его.
— Да, — согласился Уилльямс, — возобновление. Когда Папа и наш государь уладят свои недоразумения, мы пошлем эти объяснения в Рим. Но я, во всяком случае, сомневаюсь, что Святой Отец станет вмешиваться в подобное дело.
Рольф обернулся и заметил Джоанну, стоявшую у входа. Он нахмурился, когда увидел, во что она одета.
Уилльямс велел ей подойти. Джоанна повиновалась, однако не пересекла всю комнату, а остановилась в нескольких шагах от епископа Холвика.
Он кивнул ей. Она не обратила на него внимания. Уилльямс отметил это пренебрежение:
— Разве вы забыли, что нужно преклонять колени в присутствии служителя Божьего, леди Джоанна?
Насмешка, прозвучавшая в его голосе, раздражила ее.
— Я не вижу здесь служителя Божьего, — ответила она. — Я вижу только жалкого самозванца, облаченного в сутану священника.
Бароны были ошеломлены ее словами. Уилльямс опомнился первым. Он шагнул вперед:
— Как вы смеете так неуважительно говорить о епископе Холвике?
А от яростного взгляда и голоса Рольфа по ее коже пробежал озноб.
— Когда святой отец выслушает вашу исповедь и сообщит мне о наложенной на вас епитимье, вы пожалеете о своей вспышке.
Она заметила, что Холвик кивнул. Однако все ее внимание было устремлено на Рольфа:
— Холвик не святой, — произнесла она. — И я никогда не преклоню перед ним колени и не стану исповедоваться ему. Теперь он не имеет надо мною власти, Рольф. Он учит поносить женщин. Он просто тиран и злодей. Нет, я никогда не преклоню перед ним колени.
— Вы ответите за свои грехи, женщина. — Надтреснутый голос епископа был исполнен злобы.
Наконец она перевела взгляд на него:
— А вы ответите за те ужасные наказания, которые налагали на честных женщин, обращавшихся к вам за советом и виноватых единственно в том, что поверили, будто бы вы — представитель Господа на земле. Они не понимали, как понимаю я, что вы за чудовище. Хотела бы я знать, Холвик, не боитесь ли вы спать по ночам. Боитесь, боитесь! Вы стары и больны. Вы скоро умрете и тогда вы дадите отчет во всех своих преступлениях.
Епископ отшатнулся от нее:
— Это ересь! — крикнул он.
— Это правда, — возразила она.
— Сегодня вас научат, что вам лучше держать свое мнение при себе, — произнес Рольф. Он кивнул Уильямсу, а потом сделал несколько шагов по направлению к ней.
Она не отступила:
— Ты дурак, Рольф. Я не собираюсь считаться ни с какими твоими претензиями снова жениться на мне. У меня есть муж. Кажется, ты забыл об этом?
— Невозможно, чтобы ей хотелось остаться здесь с этим варваром, — сказал Уилльямс. — Ее разум слишком потрясен, Рольф. Вот почему в ней говорит бес.
Рольф остановился:
— Так в тебя вселился злой дух?
Епископ сразу же ухватился за эту идею и с жаром кивнул. Он повернулся, чтобы броситься к дверям, которые тут же загородил собой барон Уилльямс.
— Ее следует очистить, прежде чем ей можно будет произнести брачные клятвы, — объявил Холвик. — Барон, я принесу святой воды и палку. Вы должны будете изгнать из нее беса. У меня для этого недостанет сил.
У епископа прерывалось дыхание. Он тяжело засопел, когда двинулся из залы. Джоанна никак не отреагировала внешне на угрозу. Она постаралась, чтобы выражение ее лица оставалось безмятежным.
Рольф пристально наблюдал за ней.
— Кажется, ты не испугана тем, что с тобою сейчас произойдет? — Он одновременно был рассержен и находился в замешательстве.
Она засмеялась:
— Это ты, Рольф, стал одержимым, если полагаешь, что я когда-нибудь предпочту тебя милорду Мак-Бейну.
— Невозможно, чтобы вы любили дикаря! — вырвалось у Уилльямса.
Прямо глядя на Рольфа, она ответила.
— Конечно, я люблю его. — В ее голосе звучала глубокая убежденность.
— Ты будешь наказана за свое предательство, — грозил Рольф.
Но Джоанну это никак не испугало. Она вскинула голову, рассматривая мужчину, который так ужасал ее в прошлом. Рольф показался ей жалким. И она вдруг почувствовала такую ненависть, что едва могла переносить его вид. Больше он никогда не сможет унижать ее. Никогда.
— Неужели ты и впрямь полагаешь, будто ты, Уилльямс и Холвик стоите хотя бы одного нагорца? Вы действительно болваны, — прибавила она.
— Мы ближайшие советники короля Джона! — кичливо воскликнул Уилльямс.
— Ах да, короля Джона, — усмехнулась она. — Все вы трое вполне достойны друг друга.
Насмешка в ее голосе была просто пощечиной для Рольфа. Он затрясся от негодования.
— Что с тобой случилось? — спросил он злым шепотом. — Раньше ты никогда не говорила со мной с такой наглой непочтительностью. Или ты думаешь, что ты в безопасности потому, что ты в Шотландии? Так, Джоанна? Или ты полагаешь, что я сам не свой от радости из-за встречи с тобой и пропущу мимо ушей твое злословие? Тебе следует хорошенько вспомнить боль, от которой ты страдала в прошлом, потому что наказание, на которое ты напрашиваешься, не сравнимо с прошлыми. Да, тебе следует хорошенько вспомнить…
Но вместо страха в ее глазах Рольф видел неповиновение.
— Сегодня ночью я покажу тебе, что случается с женой, которая забывает свое место, — пригрозил он.
Он думал запугать ее, но понял, что у него ничего не вышла, когда она просто отрицательно покачала головой.
— Что с тобой случилось? — снова спросил он.
— Ты слишком неразвит даже для того, чтобы понять, что со мной случилось, — ответила она.
— Нагорцы сделали с ней это! — воскликнул Уилльямс.
Рольф кивнул:
— Между нами и шотландской дрянью нет никакого сходства.