— Любое причастие к наркотикам уголовно наказуемо, — строго отчеканила Люси и прикусила язык, понимая, что раскрыла свою слежку.
Нейт ухмыльнулся:
— Цыц, малыш. Подслушивать — плохо.
И треснул Люси по заду. За что треснули его. По лицу. Ногой.
Потом Билли спросил, когда Нейт вытирал разбитую губу ваткой с раствором и косился на всё ещё заведённую официантку:
— Не думал сменить деятельность?
Тот что-то непонятное ответил, и Билли понял: думал. И продолжил беседу.
— Дружище, помнишь наш разговор?
— Эй, чувак, поконкретнее.
— Про благотворительность и про то, зачем она нужна.
Нейт закатил глаза.
— Даже не вздумай впаривать мне эту хрень.
Билли усмехнулся краешком губ, довольно прищурился и кивнул:
— Даже не собирался.
После этого Люси особо не вслушивалась в разговоры этих двоих — да и не хотела, — однако стала замечать, что Нейт стал вести себя чуть спокойнее: меньше орать матом, больше слушать; даже смеяться стал не злорадно и издевательски, а по-домашнему, что ли.
Парень стал светиться будто бы.
В один день Люси и вовсе удивилась, потому что он ни с того ни с сего подошёл к ней вразвалочку, засунув руки в карманы, и своим прокуренным басом выдал:
— Малыш, чё, помочь?
Люси от шока и слова выдавить не смогла, на что Нейт пощёлкал у неё перед носом.
— Что тебе надо-то? — спустя пару секунд хлопнула глазами официантка.
Парень обиженно потёр нос. Так по-мальчишески.
— Сказал же, помочь.
— С каких это пор ты такой добрый?
Нейт отвернулся в сторону и что-то невнятно пробубнил про то, что денег на «благотворительность» у него больше нет, а бухать охота как чёрту. Люси выгнула бровь, хмыкнула и всунула ему в руки тряпку.
Нейт выдраил все столы на совесть, а потом даже помыл пол шваброй.
В полтретьего Люси вышла на улицу, чтобы отнести мусорный пакет на помойку, и увидела Нейта, сидящего на корточках, упершегося локтями в колени. Люси ущипнула себя за ляжку, потому что в свете блёкло-жёлтого фонаря, с этим пейзажем серой невзрачной улицы, с полным задумчивости выражением лица и с танцующими завитками дыма сигареты Нейт показался ей обалденно симпатичным.
И таким, чёрт возьми, одиноким.
Настолько одиноким, что Люси решила попросить его помочь ей с сервировкой столов.
— А твои друзья, — спрашивала Люси, пока складывала салфетки треугольниками, а треугольники отдавала Нейту, который неуклюже, но крайне сосредоточено пытался впихнуть их в салфетницу, — не заступились?
— Нет, — совершенно спокойно отозвался он, пытаясь сделать красиво, как показывала Люси. — Ну, повякали что-то, но их слушать не стали. Они и забили болт.
— Это не друзья, получается.
Нейт кивнул:
— Не друзья, получается.
Оба молчали.
— Нет, не так! Что ж ты извращаешься… Смотри, — Люси встала с ним бок в бок, взяла его руки в свои — в одной Нейт держал салфетницу, из которой будто щупальца морского чудовища вылезали помятые салфетки, а в другой еле уцелевшую бумажку. — Вот так.
Салфетка легко и аккуратно вошла на своё законное место.
Нейт на это даже не посмотрел.
— Серьёзно?! — делано изумлялся Билли через несколько дней, когда Нейт — до смешного смущённый Нейт, — чесал затылок и боязно оглядывался назад, где по залу порхала блондинка. — Официантом?
— Билли, блин, тише…!
— Да с удовольствием, дружище! Люк как раз говорил, что через месяц планирует переезд, так что ты очень вовремя со своим предложением! — широкая ладонь опустилась на плечо парня с громким хлопком. — Люси! Ягодка! Покажи Нейту тут всё!
Реакцию Люси описывать бессмысленно. Как и первые несколько недель работы Нейта. Два раза он чуть не подрался с посетителями. Что-то вроде:
— Молодой человек, я заказывал не это.
— А чё ты заказывал?
И так далее.
Люси ругалась, хваталась за голову, чуть ли не плакала порой от безнадёги. Жаловалась Билли, на что он грозил Нейту пальцем, а последний только пожимал плечами.
А потом Люси стала больше смеяться.
Люси стала хохотать до колик, когда Нейт — хмурый Нейт в толстовке и с запахом перегара — стал делано завязывать на бёдрах нелепый малиново-оранжевый фартук с видом бескрайней гордости за себя (естественно, он делал это для того, чтобы Люси потрепала его волосы и сквозь смешки пропела это лёгко — ласковое «дурень»).
Люси стала больше времени уделять себе, потому что на работе ей всегда было на кого положиться: Нейт на удивление быстро влился в рабочий механизм «Доброго Билли» и работал если не за двоих, то за себя и половинку Люси.