Тут уж я не выдержал, закричал что-то. Вскочили оба, он её было загородить хотел собой, а она устало так и, представьте, без тени испуга, дерзко заявляет:
- Не надо, Серёжа, я не боюсь... Пришёл? - спрашивает. И даже не отворачивается, бессовестно, вызывающе и нахально смотрит на меня. - Ну что ж, это даже к лучшему. Не надо ничего объяснять.
- Как это не надо? - кричу. - Я тебе кто?
А она:
- Пойдём, Серёжа. Зачем это?
Я схватил его за рукав:
- Как вам не совестно, молодой человек? Вы - вор!
Так он, наглец такой, мне:
- Это вы у неё всё украли. Я только вернуть ей хочу.
- А ребёнка, - задохнулся я, - отцу вы вернёте? Или вы только о себе думаете?
- Какого ребёнка? - повернулся он к ней. Спрашивает: - Какого ребёнка?
- Обыкновенного, - кричу я, - с руками и ногами!
Тут он вдруг круто развернулся и быстро пошёл от нас.
А она как закричит ему вслед:
- Сергей! - будто ножом её резанули. У меня даже гнев к ней прошёл.
Больше я его с тех пор не видел. А она, когда повёл её в гостиницу, внимания на меня не обращает, как будто нет меня вовсе, и всё повторяет:
- Боже... боже! Как я могла об этом забыть? - И плачет.
Простил я её тогда. Мало ли мы в жизни ошибаемся? Знал-то её как порядочного человека - не предполагал в ней такой натуры.
Через полгода связалась она с одним курсантом из лётной школы. Парень молодой, глупый... на 2 года моложе её. Узнал об этом случайно, когда уж развязка настала. Кончил он школу и хотел её забрать с собой. Куда-то под Киев его направляли служить. Парень, видать, неопытный, по молодости решил, что лучшей не встретит нигде. Согласен был на всё, и ребёнка забрать. Но она отказалась. Разговор их я сам слышал:
- Спасибо, Володенька, за всё спасибо! Только не могу я... Прости меня... и пойми.
А он ей:
- Верочка, я ведь люблю тебя, жить без тебя не могу.
Я в этот раз не мешал даже. Пустота какая-то в душе сделалась. Сижу за кустом на скамейке, отдыхал там, и слушаю. Они с другой стороны сидели. Меня за кустами не видели.
Слышу, она ему со слезами:
- И я люблю тебя. Но какой ценой заплачу я тебе за твою чистоту. У меня уже нет этого... съели мою чистую душу.
А кто съел-то? Сама себя запятнала.
- Ты, - говорит, - жалеть потом будешь.
- Ведь заест он тебе жизнь, Верочка, - обиженным голосом отвечает он.
Тут я встал. Сами посудите - обидно же.
А она ему и отвечает:
- Не надо так про него... Он хороший, добрый человек.
Верите ли - белугой зареветь от этих слов мне захотелось. В ту же секунду всё ей простил. Ах, если бы она мне хоть раз такое сказала.
- Зачем же ты так поступаешь со мной? - хотелось крикнуть ей. - Хороший, а любишь другого! Как же понять тебя?
- Значит, с ним? - переспросил он её опять.
- Нет, - говорит, - от него я уйду. - И так это грустно, спокойно, у меня холод пошёл по спине. - Загублена, Володенька, моя жизнь, не вернуть... Но и дальше я так не могу. Уйду.
Я до сих пор слово в слово помню всё это. Не выдержал я тогда... и тихо ушёл. Было желание отравиться.
Пришла она поздно, под утро. Я не узнавал её. Это была не Верочка, это была хищная самка. И глаза... тоже - были уже не те. Признаться, это напугало меня. Я молчал.
- Я ухожу от вас, - сказала она, обращаясь ко мне на "вы", как к чужому. - Я не могу так больше. Пусть долг там... семья... падшая женщина, но у меня нет сил.
Знаете, мне стыдно вспоминать, но я... я упал перед ней на колени и просил не уходить от меня. Это был какой-то кошмар. Я не помню, что я там говорил. Она молча выслушала, затем устало опустилась и затихла. Дочка проснулась, 6 лет ей тогда было. Верочка посмотрела на неё и... осталась.
Прошло месяца три. Прихожу с работы домой, а она на диване. Плачет. Да так, как никогда в жизни. Думал, захлебнётся, хоть "скорую" вызывай. А на полу письмо валяется. Я, признаться, прочёл его. Писала какая-то женщина, Верочку в нём обвиняла, что из-за неё её бросил муж. Всё там Володя, Володя. Тут я и сообразил, что это же тот самый, который увезти её хотел... "чистый". Выходит, был женат.
Через год я захватил её с другим лётчиком. Молодой инструктор из школы. И где? В собственном доме, днём! Портфель дома забыл с нужным документом, пришлось возвращаться. А там...
Тут уж я задерживать её не стал. Наташеньку забрала и ушла... к этому инструктору.
Как живут? Не повезло ей. Разбился он в позапрошлом году. Сейчас одна. Где теперь? В соседнем вагоне едет. Почему не может быть? Всё может быть. Видели днём, когда Куйбышев проезжали, женщина в чёрном мороженое для мальчика и девочки покупала? Вы ещё, помню, внимание на неё обратили. Это была она. Второй раз из Ленинграда едет туда. В годовщину смерти цветы на могилу кладёт... Как совпало, что в этом же поезде я? ...Давайте спать!
Конец
Май 1958 г.