Когда ему показалось, что рыбы достаточно, он подхватил мешок и занялся обустройством места для привала. Термальных бомбочек осталось всего ничего, на пару раз только, а идти еще долго, так что надо было бы в прошлый раз сэкономить… Так, бурча себе под нос и прикидывая, как сократить путь, сверяясь с виртуальной картой, он уже наладил было место привала, когда обнаружил, что мешка с рыбой нигде нет.
Гейрт оглянулся, подумав, что, возможно, животные посетили их лагерь, хотя, вообще-то, это совершенно фантастично, потому что термальная бомбочка гарантированно отгоняет всех зверей вокруг, но всякое бывает. Приглядевшись, он заметил Кинни, стоящую на коленях возле лунки.
— Что ты делаешь? — спросил он у нее, а Кинни вздрогнула и обернулась, глядя на Гейрта, широко распахнув голубые глаза. Казалось, она переводила взгляд на него медленно, растерянно и виновато одновременно. Где-то там, в глубине этих огромных глаз, плескался испуг. К нему? К заданному вопросу?
— Понимаешь… Я… увидела, они такие несчастные… — быстро залепетала Кинни, проглатывая слова и пряча за спиной мешок. Пустой мешок. А где… — Прямо как я, мы же не оставили им ни единого шанса… Они открывали рот, будто просили, «отпусти!» А ты… Ты сможешь раздобыть нам другой еды, которую не надо будет убивать…
У Гейрта отвалилась челюсть. Уже совсем темно, время к ночи и еще больше похолодало, шансов наловить кого-то в таких условиях ноль целых, ноль десятых. Полный растерянности и страха взгляд Кинни изучал его лицо, когда он, резко сглотнув и пытаясь набрать в грудь побольше воздуха, осознал случившееся.
— Ты понимаешь, что натворила?! — заорал он на нее, а Кинни отшатнулась. — Ты понимаешь, что мы теперь не дотянем до корабля! Будет или нет еще шанс поесть нормально — неизвестно, а моих запасов на двоих не хватит!
— Но ты же… можешь! — Ресницы дрогнули, да губы сжались в тонкую нить, и поначалу казалось, что она не знала, куда себя деть. Глаза так и бегали, пытаясь найти пути к отступлению от нависающего над ней Гейрта.
Нужно что-то сказать… Что-то… Но от взгляда Гейрта она словно язык проглотила, в мгновение ока разучившись говорить, и нервно вздрагивала. «И чего он так разозлился?» — только и думала Кинни. В ушах даже от его громкого крика зазвенело.
— Я не могу создать что-то из ничего! И никакие мои мифические способности не помогут! — Гейрт отвернулся, не в силах больше смотреть на эту наивную дурочку, верящую в сказки и оставившую их без ужина. Твою мать, теперь понятно, почему ее привязали к столбу, он сам готов был подвесить ее на ближайшем дереве, ну надо быть такой дурой! Рыбу она пожалела, просто чудовищный гуманизм! — Все! Убирайся! Ступай в свою деревню или куда хочешь, я тебя рядом терпеть не буду!
Она все так и сидела на льду, гладя на него огромными, испуганными глазами, которые наполнялись слезами, готовой пролиться в любую секунду.
Это все его жалость к этим людишкам, они тупые, как пробки, невозможно с ними общаться, надо только брать от них онгхус и проваливать! Ну почему он этого не сделал? Зачем он поперся за ней, а потом с ней куда-то? Да пусть бы она даже и рассказала про него, она такая дура, кто бы ей поверил?
Она потянулась и пальцами, окутанными термотканью, стала нащупывать кнопку трансформации. «Надо же, запомнила», — вдруг пронеслось у Гейрта в голове. Старый он стал для этого, нельзя жалеть людей в ущерб себе, он изменил главному правилу коллектора и теперь… платил за это.
Крупно трясясь от холода, Кинни протянула ему плащ, стыдливо стараясь прикрыться одной рукой. Он, закатив глаза и глубоко вздохнув, взял у нее ткань, скривившись при виде крупных горошин слез, покатившихся по пунцовым щекам, и отошел к деревьям для того, чтобы преобразовать плащ в купол. Кинни, обхватив хрупкие плечики руками, двинулась в сторону озера.
После слов Гейрта внутри у неё всё оборвалось, позволив дать волю слезам. Она, конечно же, понимала, что он мог рассердиться на нее за отпущенную рыбу, но имела наивность полагать, что если он захотел взять ее с собой, то гнать куда глаза глядят ни за что не станет, прекрасно зная, что Кинни погибнет. Но как же она ошибалась. Всё это время, пока они шли, он, наверное, не переставал думать о том, что для него она станет только обузой. Какой же глупой Кинни себя сейчас чувствовала. Ведь сколько ни присматривалась она к Гейрту, а разглядеть в нем такой жестокости не смогла.
— А ну стоять! — рявкнул Гейрт, а Кинни вздрогнула, в мгновенье замерев, будто промерзнув насквозь от лютого мороза. — Иди сюда, быстро залезла в шатер, пока совсем не околела.